25 сентября 1771 года в Петербурге родился Николай Николаевич Раевский, русский полководец, герой Отечественной войны 1812 г., генерал от кавалерии (1813), член Государственного Совета Российской империи (1826); двоюродный брат генерал-лейтенанта Д. В. Давыдова.

Раевский происходил из старинного дворянского рода, и, по обычаю тех лет, уже в три года был зачислен на военную службу в лейб-гвардии Преображенский полк. В 1786 г. он получил чин прапорщика и начал прохождение действительной военной службы в армии генерал-фельдмаршала Г. А. Потёмкина. В ходе службы Раевский принял участие в русско-турецкой войне 1787-1791 гг. и польской кампании 1792 г., тогда же получил чин полковника, заслужив свои первые боевые награды — Орден Св. Георгия 4-й степени и Орден Св. Владимира 4-й степени. С 1794 г. Раевский стал командиром Нижегородского драгунского полка, участвовавшего в военных действиях на Кавказе.

В годы правления императора Павла I Раевский был уволен в отставку. При Александре I ему было предложено вновь вступить на службу уже в чине генерал-майора, однако он отказался от этого. В 1807 г. Раевский вновь надел военную форму и отличился, командуя в авангарде егерской бригадой под начальством князя П. И. Багратиона. В 1808 г. он был произведён в генерал-лейтенанты, удачно командовал различными дивизиями в русско-шведской войне 1808-1809 гг. и на балканском театре военных действий с турками. Перед началом Отечественной войны 1812 г. он был назначен командиром 7-го пехотного корпуса, входившего в состав 2-й Западной армии.

В 1812 г. Раевский, командуя в армии Багратиона 26-й дивизией, задерживал наступление французских войск. Под Смоленском генерал в течение суток защищал город против превосходящих сил неприятеля. Во время Бородинского сражения Раевский со своим корпусом стоял на правом фланге левого крыла русской армии, против которого были устремлены почти все силы французов. Блестящая защита редута, впоследствии получившего его имя, дала русскому полководцу прочную славу. Под Малоярославцем он вместе с генералом Д. С. Дохтуровым удачно защищал Калужскую дорогу, а в сражении под с. Красным много содействовал окончательному поражению армии Наполеона Бонапарта.

В заграничных кампаниях 1813-14 гг. Раевский командовал гренадёрским корпусом, получил ранение в Лейпцигском сражении, и тогда же был произведён в чин генерала от кавалерии, закончив свой боевой путь под стенами Парижа. После окончания военных действий генерал командовал 4-м пехотным корпусом.

Осенью 1824 г. Раевский по собственному прошению был уволен в отпуск «до излечения болезни». Следующий год стал самым печальным в жизни генерала. Сначала умерла его мать — Екатерина Николаевна, а в декабре, после восстания на Сенатской площади, были арестованы сразу трое близких ему людей: брат Василий Львович и мужья дочерей — М. Ф. Орлов и С. Г. Волконский. Все они были высланы из столицы. К следствию по делу декабристов были также привлечены и сыновья Раевского — Александр и Николай, — признанные невиновными. В конце 1826 г. полководец навсегда простился с дочерью Марией, уехавшей в Сибирь к своему сосланному мужу.

Николай Николаевич Раевский скончался 28 сентября 1829 г. в с. Болтышка Чигиринского уезда Киевской губернии и был похоронен в фамильной усыпальнице в с. Разумовка. На его надгробной плите начертаны слова: «Он был в Смоленске щит, в Париже меч России».

«Письма» генерала Раевского, написанные им к своему дяде графу А. Н. Самойлову, являются ценным источником по истории Отечественной войны 1812 г. Помимо биографических данных об авторе, в «Письмах» содержится множество интересных подробностей о тех сражениях, в которых участвовал сам полководец.

Источник. 

Ремер родился в местечке Ааргузе в Ютландии в семье не очень удачливого купца. Начальное образование мальчик получил в местной соборной школе, а с 1662 г. продолжил учебу в Копенгагенском университете. Сначала он изучал медицину, а затем стал учеником Эразма Бартолина, под руководством которого занялся физикой и астрономией. Отношения ученика и учителя были весьма близкими: Оле жил в доме Бартолина, а через некоторое время стал его зятем.

К тому времени, когда Пикар прибыл в Данию, обсерватория Браге была почти полностью разрушена. Тем не менее, с помощью искусных помошников

Пикару удалось провести запланированные наблюдения. На французского астронома, по-видимому, произвели большое впечатление энергия и способности молодого датчанина. В 1671 году Пикар решил пригласить его во Францию для работы в Парижской обсерватории. Ремер принял приглашение Пикара. После переезда в Париж, кроме непосредственных обязанностей сотрудника обсерватории, на него возлагается еще одно ответственное поручение - обучение математике наследника французского престола. Но этим не ограничивается деятельность Ремера. В Париже он занимается разнообразными инженерными проблемами, в частности, участвует в устройстве фонтанов в Версале и Марли.

В области астрономии получают известность изобретенные им планисферы – модели, с помощью которых можно было проследить за движением одного небесного тела вокруг другого; планисфера Юпитера (Йовилабиум) сыграла значительную роль в определении нерегулярностей в видимых движениях спутников Юпитера. Для измерения угловых расстояний между близкими небесными объектами Ремер усовершенствовал микрометр. Высокая точность измерений достигалась благодаря использованию двух систем нитей. По своим качествам этот микрометр настолько превосходил использовавшиеся до этого измерители малых смещений, что очень скоро стал общеупотребительным. Одним словом, в Париже Ремер сразу приступил к активной научной работе. Будучи сотрудником Кассини, он неизбежно занялся решением задач, интересовавших руководителя обсерватории. Одной из таких задач, как мы помним, было составление таблиц движения спутников Юпитера.

Проанализировав результаты многолетних наблюдений, датский астроном в сентябре 1676 года выступил перед членами Парижской Академии наук с докладом, в котором предсказал, что затмение первого спутника Юпитера, которое должно было по расчетам произойти 9 ноября того же года в 5 ч. 25 мин. 45 с., в действительности будет наблюдаться на десять минут позже. Это запаздывание он объяснил конечностью скорости распространения света: по мнению Ремера, свету необходимо около 22 минут, чтобы пройти расстояние, равное диаметру земной орбиты. Наблюдение ноябрьского затмения блестяще подтвердило предсказание ученого. Это дало ему возможность выступить 21 ноября того же года с докладом о своих наблюдениях и выводах из них. В декабре изложение доклада было напечатано в «Журнале ученых» - первом в истории периодическом научном издании, выходившем в Париже. Летом 1677 года перевод работы Ремера был опубликован в «Философских трудах» Лондонского Королевского общества.

Нахождение Ремера во Франции осложнялось двумя факторами. Во-первых, он не был формально членом Парижской Академии наук (он стал ее иностранным членом лишь в 1699 г., в один год с Ньютоном). Во-вторых, Ремер был протестантом. Его пребывание в католической Франции терпели, пока действовал так называемый Нантский эдикт, подписанный королем Франции Генрихом IV в 1598 году и регламентировавший взаимоотношения протестантов и католиков. В конце 70-х годов XVII века политическая и религиозная обстановка во Франции стала меняться, вследствие чего положение ученых-протестантов перестало быть прочным, и они стали покидать страну. Даже такому выдающемуся ученому, как Гюйгенс, одному из первых членов Парижской Академии наук и ее фактическому руководителю, пришлось уехать на родину, в Голландию. Ремер не стал дожидаться отмены Нантского эдикта (1685 г.) и в 1681 году вернулся в Копенгаген, где ему давно предлагали кафедру математики и звание профессора столичного университета.

В дальнейшем судьба Ремера складывалась весьма необычно. Вскоре после возвращения ученого на родину (1681 г.) датский король Христиан V назначил его королевским астрономом. Благодаря этому Ремер получил возможность пользоваться обсерваторией, располагавшейся в Круглой башне и основанной в первой половине XVII в.. Король вскоре понял, насколько сведущий в технике человек находится у него на службе, и на Ремера посыпался поток назначений. По поручению короля он выполнял множество поручений инженерного характера (был смотрителем дорог королевства, занимался вопросами строительства портов и т.д.).

Но Ремер был не только прекрасным астрономом и инженером, он, по- видимому, обладал незаурядными организаторскими способностями. Он разработал новую систему налогообложения, работал в нескольких государственных ведомствах, в том числе был мэром Копенгагена в 1705 году.

Видимо, благодаря этим способностям Фредерик IV, сменивший на датском престоле короля Христиана V, сделал Ремера сенатором, а затем и главой Государственного совета. Кажется, что в таких условиях просто некогда было заниматься наукой. Но нет, живя на родине, Ремер ничуть не ослабил своей научной активности. Более того, он даже расширил сферу ее применения.

После смерти Ремера в его личной обсерватории было найдено 54 изобретенных им инструмента. Важнейшими из них по праву считаются пассажный инструмент и меридианный круг – приборы, используемые для астрономических наблюдений и в наши дни. За изобретательский талант Ремера справедливо прозвали «северным Архимедом». Авторитет Ремера в деле организации астрономических наблюдений был столь велик, что сам Лейбниц обращался к нему за советами по вопросу устройства обсерватории.

О результатах астрономических наблюдений Ремера, сделанных в Дании, известно мало – большая часть его записей сгорела во время пожара в 1728 году. Такая судьба наследия Ремера тем более достойна сожаления, так как по некоторым оценкам объем проведенных им наблюдений не уступал объему наблюдений Тихо Браге, но наверняка они были выполнены с гораздо большей точностью. Та ничтожная часть записей Ремера, которую удалось спасти при пожаре его преданному ученику Питеру Горребу, была обработана немецкими астрономами в середине XIX в. что позволило определить положение более 1000 звезд. Это лишний раз свидетельствует о значимости наблюдений выдающегося датского астронома. Не зря его имя занесено на карту Луны.

Оле Кристенсен Ремер умер 19 сентября 1710 года, так и не дождавшись подтверждения открытия, обессмертившего его имя.

Источник. 

За личностями великих полководцев иногда невольно теряется роль солдат и офицеров. Но именно их смекалка помогла фельдмаршалу Александру Суворову форсировать в 1799 году во время Альпийского похода знаменитый Чертов мост. Уникальную в своем роде переправу русские солдаты навели из бревен случайно оказавшегося рядом сарая, связав «стройматериалы» длинными офицерскими шарфами. Любопытно, что этот элемент одежды был введен на прусский манер императором Павлом, причем сам Суворов активно протестовал против нововведений.

Поскольку речь пойдет в том числе об обмундировании русских войск конца XVIII века, я очень кратко остановлюсь на этом вопросе. В 1796 году, после смерти императрицы Екатерины II, на русский престол взошел ее сын Павел — горячий поклонник прусского монарха и полководца Фридриха II. Павел задумал переучить всю армию по прусскому образцу, начиная с внешнего вида и заканчивая вооружением. Император учредил регулярные вахтпарады, ввел новую униформу с характерной «куафюрой» на голове, косами и буклями, спешил офицеров и вооружил их парадными эспонтонами (разновидность алебарды) — оружием, к тому времени уже совершенно бесполезным в бою. Многие военачальники были возмущены новшествами, но открыто высказаться рискнул только фельдмаршал Александр Васильевич Суворов. Он, в частности, язвительно указал императору на то, что каждая рота стала меньше на одну боевую единицу, а под «куафюрой» частенько заводятся характерные для такой прически насекомые. За дерзость Павел отправил упрямого фельдмаршала в ссылку в село Кончанское.

Однако ни в России, ни в Европе Суворова не забыли. Когда грянула война между Францией и Австрией за земли северной Италии (в роли условного агрессора выступали французы, у которых уже шел к власти будущий император Наполеон), австрийцы обратились за помощью к России. Причем союзники настойчиво просили Павла поставить во главе войск антифранцузской коалиции именно знаменитого фельдмаршала. Императору ничего не оставалось, кроме как назначить опального полководца в действующую армию.

Надо заметить, что среди «павловских» нововведений, которые критиковал Суворов, были и офицерские шарфы. Появились они еще при Екатерине, но выполняли в одежде чисто практическую роль. При Павле же шарфы удлинились, приобрели серебристый оттенок и стали скорее парадной роскошью. А офицеров-франтов Суворов не любил. Острый на язык фельдмаршал прозвал таких вояк «фазанами» — за расфуфыренный внешний вид и, как правило, не сильно выдающиеся умственные способности. Известна байка о том, как одного «фазана» Суворов лично перевоспитывал на полевых учениях, заставляя его в шикарном мундире таскаться по грязи, переплывать реку и водить роты в атаку. Так что, отправляясь к войскам, фельдмаршал намекнул императору, что в долгом походе будет трудно поддерживать в парадном виде всю прусскую мишуру. Павел сдался: «Веди войну, как умеешь!» Первым делом Суворов вернул офицерам лошадей, изъял у них нелепые эспонтоны и демонстративно перестал обращать внимание на косы и букли. Но шарфы оставил. Длинноваты, конечно, могут, не дай бог, помешать в бою, но других-то нет, а на случай холодной погоды — пригодятся.

Шарфы действительно пригодились: в 1799 году, после нескольких блестящих побед над французскими войсками в Италии, 20-тысячная армия Суворова была вынуждена спешно идти через заснеженные Альпы на помощь войскам генерала Римского-Корсакова. Взяв перевал Сен-Готард, русские, постоянно отбиваясь от наскоков и засад французов, 25 сентября (дата по новому стилю) вышли к знаменитому Чертову мосту над рекой Рейсой. Этот 25-метровый каменный мост через узкое ущелье у швейцарской деревушки Андерматт появился еще в конце XVI века — по легенде, не без помощи нечистой силы, так как считалось, что построить такое сооружение над бурной горной рекой обычный человек не может.

Для русских солдат мост тоже стал поистине «чертовым», но по другой причине: на узком пространстве всего два французских батальона успешно держали оборону. Неприятелю помогло и то, что непосредственно к мосту вела так называемая Урзенская дыра — узкий проход в скалах длиной в 60 с лишним метров, где мог пройти только один человек. Благодаря обходному маневру полковника Трубникова через «дыру» удалось прорваться, но французы, отходя, разрушили часть моста, выкашивая русских с противоположного берега ружейным и артиллерийским огнем.

Перед Суворовым встала неприятная перспектива застрять здесь надолго со всей армией. Обход через Рейсу был затруднен: переплыть через бурлящий в пропасти поток оказалось делом нереальным. Значит, мост нужно было брать «в лоб», но как? Пока фельдмаршал размышлял, на помощь пришли его подчиненные.

Здесь нужно сделать небольшое лирическое отступление. В отличие от того же императора Павла I и прочих поклонников «прусской школы», Суворов в обучении солдат делал акцент не на парад и палочную дисциплину, а на боевые умения (эти идеи фельдмаршал изложил в своей книге «Наука побеждать»). Суворовские бойцы учились, помимо прочего, проявлять в бою разумную инициативу и действовать по обстановке. Конечно же, фельдмаршал не приходил к солдатским кострам с полной диспозицией боя, но то, что требовалось в сражении от конкретного солдата или офицера, его воины хорошо знали. В качестве примера можно привести эпизод из битвы с турками на Рымнике, о которой я писал в предыдущем посте. Отправляя пехоту на помощь союзникам-австрийцам, Суворов вместо стандартного: «Нале-во! Шагом марш!» — подъехал к полкам и крикнул: «А ну, ребятушки, поможем полковнику Карачаю — сделаем туркам карачун!» Коротко и шутливо, зато сразу понятно: у Карачая — венгерские гусары, значит, на них лезет турецкая кавалерия, готовим ружья, примыкаем штыки и ждем команды строиться в каре.

Но вернемся к Чертову мосту. Даже не получив приказа атаковать, суворовские солдаты и офицеры разобрались, что к чему, и, как учил фельдмаршал, задействовали чисто русскую смекалку. Кто-то из бойцов обратил внимание, что неподалеку от моста стоит старый сарай. Недолго думая, русские разобрали постройку, получив в свое распоряжение доски и бревна. Но одно бревно, перекинутое через пропасть, не поможет — слишком узкий и шаткий настил, а под руками — ни топоров, ни гвоздей, чтобы выстроить что-то более путное. Первыми нашли выход из положения молодые князья Алексей и Иван Мещерские. Братья сорвали с себя щегольские шарфы и связали их между собой. Тут же им протянули шарфы другие офицеры — в итоге получилась длинная и довольно сносная «веревка». С ее помощью солдаты и офицеры соорудили из досок и бревен настил — достаточно широкий для того, чтобы по нему прошел человек, и достаточно длинный, чтобы хватило на весь разрушенный пролет моста. Несколько добровольцев-храбрецов под ураганным огнем неприятеля протащили это сооружение к пролому и установили над пропастью. Путь был открыт!

Конечно, переправить целую армию по такой «времянке» было все равно невозможно, поэтому Суворов отправил в прорыв небольшую группу бойцов, чтобы те закрепились на противоположном берегу и выкурили французов с подступов к мосту. К сожалению, во время этой переправы шальная пуля нашла одного из героев штурма — майора Ивана Мещерского. Князь, отличавшийся по жизни веселым и бесшабашным характером, почувствовал, что рана смертельна, и успел пошутить: «Друзья, не забудьте про меня в реляции!» — после чего рухнул в пропасть…

Когда передовой отряд «охотников» успешно оттеснил французов, русские наконец приступили к полноценному ремонту Чертова моста, который достался им с таким трудом. Интересно, что после этого сооружение простояло еще почти сто лет — до 1888 года. Умели когда-то в России строить на совесть.

Любопытный факт. Еще один элемент солдатской одежды прочно вошел в фольклор — речь об известной поговорке: «Шапками закидаем!» Фразу произнес русский генерал Кирьяков накануне битвы на реке Альме (Крымская война 1853-1856 годов), которую наши в итоге с треском проиграли. С тех пор «шапкозакидательство» стало означать чрезмерную самоуверенность и неоправданное презрение к противнику.

Источник. 

Ученые из Австралии и Дании провели совместную научную работу, в ходе которой выяснили, какая цивилизация является самой древней на Земле. Исследователи проанализировали результаты тестов ДНК и разместили их в издании Mashable.

Ученые утверждают, что первая цивилизация была создана австралийцами и людьми, проживающими в области Торресова пролива. Она возникла около пятидесяти тысяч лет назад. Это можно объяснить миграцией людей из Африки семьдесят две тысячи лет тому назад и адаптации к новым условиям.

Таким образом была заселена Австралия, а 37 тысяч лет тому назад материк начал отделяться. Через четыре тысячи лет материк полностью отделился и пошел по своему пути развития.

Самым интересным в исследованиях оказалось то, что в геноме коренных австралийцев встречаются четыре процента ДНК других людей. Исследователям еще предстоит узнать, откуда взялись эти четыре процента. Существует предположение, что эти гены принадлежат азиатам с севера Австралии.

Источник. 

Маленькие человечки «хоббиты», останки которых найдены в Индонезии в пещере Лианг-Буа на острове Флоренс в 2003 году, скорее всего погибли от рук человека.

К такому мнению пришли исследователи, обратив особое внимание на зубы Homo sapiens, найденные там же. Находка дает основание полагать, что древний человек не просто соседствовал с «хоббитами».

Как предполагается, человек разумный мог встречаться с карликовыми жителями пещеры, мозг которых по объему походил на мозг шимпанзе. Более того, он мог их и убить.

Как считают антропологи, в пределах обитания «хоббитов» могла развернуться настоящая межвидовая борьба за выживание. Победителем стал Homo sapiens.

Исходя из оценок возраста находок, «хоббиты» жили на Земле около 46 тысяч лет назад. Даты варьируются в пределах от 13 до 100 тысяч лет. Последние исследования значительно сужают временной интервал до 46 тысяч лет.

Источник. 

Лошади издревле были друзьями, помощниками и боевыми товарищами людей. Понимание между людьми и лошадьми было налажено на интуитивном уровне. Теперь же ученые из Норвежского ветеринарного института решили дать лошадям возможность «поговорить» с людьми.

В результате экспериментов ученым удалось научить лошадей показывать определенные знаки, чтобы люди могли их понимать. Так, если лошади холодно, она просит укрыть ее кивком в сторону черной горизонтальной линии. Кивок в сторону вертикальной линии означал, что лошади жарко. Ну а если показывает на пустой знак, то ее все устраивает.

Дрессировка заняла две недели по 10-15 минут каждый день. В эксперименте участвовало 32 лошади. Естественно, животные получали поощрительный приз – морковку.

Ветеринары выбирали знаки, которые лошадь будет подавать, в зависимости от погоды.

Как сообщают экспериментаторы, все животные прекрасно справились с заданиями. Эксперимент продолжается, и скоро в арсенале ученых появятся новые знаки для общения с лошадьми.

Источник. 

Кордано родился в Павии и был незаконнорожденным ребенком Фацио Кардано. Его отец был адвокатом в Милане, но его знания в математике были таковы, что он общался с Леонардо да Винчи по вопросам геометрии. В дополнение к своей юридической практике, Фацио читал лекции по геометрии в университете Павии.

Учился в университетах Павии и Падуи. В 1526 Джероламо окончил Падуанский университет и попытался стать практикующим врачом в расположенном поблизости городке. Однако он был незаконнорожденным ребенком, и это затрудняло его прием в Коллегию врачей.

В 1534 году Кардано стал профессором математики в Милане. Позже Кардано преподавал математику в Болонье, хотя доходное врачебное занятие не бросил и завоевал репутацию одного из лучших европейских врачей. Преподавал также медицину в Павии. Подрабатывал также составлением астрологических альманахов и гороскопов.

Затем долгое время практиковал в провинции, а в 1539 его все же приняли в Коллегию, специально изменив для этого правила приема. Вскоре Кардано стал ректором Коллегии и знаменитым врачом. Свои исследования по медицине он подробно описал в автобиографии. По его утверждению, он разработал способы лечения 5000 трудноизлечимых болезней, число разрешенных им серьезных медицинских проблем доходило до 40 000, а более мелких – до 200 000. К этим цифрам не следует относиться слишком серьезно, но слава Кардано-врача была несомненной: его приглашали лечить таких знатных особ, как шотландский архиепископ Гамильтон, кардинал Марон и т.д. По-видимому, Кардано был выдающимся диагностом, но, в отличие от Везалия, не уделял большого внимания анатомии. Сам Кардано в автобиографии сравнивает себя с Гиппократом, Галеном, Авиценной.

В 1534 году стал профессором математики в Милане. Позже Кардано преподавал математику в Болонье, хотя доходное врачебное занятие не бросил и завоевал репутацию одного из лучших европейских врачей. Преподавал также медицину в Павии.

В свободное время Кардано занимался самыми разными вещами: составлял гороскопы живых и мертвых (его услугами как астролога пользовался сам папа), занимался толкованием снов, создавал различные фантастические теории. Наряду с этим его интересовали и вполне серьезные предметы. Так, его книга «О тонких материях» (De subtilitate rerum) служила популярным учебником по статике и гидростатике в течение всего 17 в. Указаниям Кардано на возможность использования частоты собственного пульса для измерения времени последовал Галилей. Известны рассуждения Кардано о создании вечного двигателя, о различии между электрическим и магнитным притяжением. Ученый занимался экспериментальными исследованиями и конструированием различных механизмов (всем известна такая деталь, как карданный вал).

Кардано был страстным любителем азартных игр. « Побочным продуктом » его любви к игре в кости стала книга «Об азартных играх» (De Ludo alea, 1563), содержащая начала теории вероятности, формулировку закона больших чисел, некоторые вопросы комбинаторики. Это один из первых серьёзных трудов по комбинаторике и теории вероятностей; в нём, однако, Кардано допустил немало ошибок.

В историю криптографии Кардано вошёл как изобретатель несложного шифровального устройства, получившего название «решётка Кардано» (квадрат с вырезанными клетками). Разработал метод обучения слепых, сходный с брайлевским.

Кардано также занимался механикой: считается изобретателем карданного вала (известного, впрочем, ещё Леонардо да Винчи). В его трудах подробно описано множество механизмов, в том числе его собственные изобретения – например, масляную лампу с автоматической подачей масла и кодовый замок.

В области медицины Кардано оставил первое детальное описание тифа, нереализованный проект переливания крови и предположение о том, что причинами инфекционных болезней являются живые существа, невидимые глазом из-за малых размеров.

Кардано внёс значительный вклад в развитие алгебры: его имя носит формула Кардано для нахождения корней кубического неполного уравнения вида 

x3 + px + q = 0.

Он же первым в Европе стал использовать отрицательные корни уравнений. В действительности Кардано не открывал этот алгоритм и даже не пытался приписать его себе. В своём трактате «Великое искусство» («Ars magna») он признаётся, что узнал формулу от Никколо Тартальи, пообещав сохранить его в тайне, однако обещание не сдержал и спустя 6 лет (1545) опубликовал упомянутый трактат. Из него учёный мир впервые узнал о деталях замечательного открытия. Кардано также включил в свою книгу ещё одно открытие, сделанное его учеником Лодовико (Луиджи) Феррари: общее решение уравнения четвёртой степени. Кардано также обнаружил, что кубическое уравнение может иметь три вещественных корня (этот факт остался незамеченным даже в трудах Омара Хайяма), причём сумма этих корней всегда равна коэффициенту при x2 с противоположным знаком (одна из формул Виета).

Прикладное значение формул Кардано было не слишком велико, так как к этому моменту математики уже разработали численные методы для вычисления корней уравнений любой степени с хорошей точностью; один из таких расчётных алгоритмов («метод двойного ложного положения») разработал и подробно изложил в «Великом искусстве» сам Кардано. Однако открытие нового теоретического метода, неизвестного ни грекам, ни арабам, воодушевило математиков Европы. Оно также стало основой для введения одного из важнейших математических объектов – комплексных чисел. Продолжателем исследований итальянской школы алгебраистов стал Рафаэль Бомбелли.

Годы жизни Кардано были омрачены различными трагическими событиями. Один его сын, тоже миланский врач, был казнен в 1560 году за отравление неверной жены, второй – стал игроком и воровал деньги у отца. Довелось Кардано пережить и смерть своей жены (1546).

В 1562 Кардано был назначен профессором в Болонью, где его в 1570 арестовала инквизиция. В чем он обвинялся, точно не известно. Предположительно, за составление и публикацию гороскопа Иисуса Христа был обвинён в ереси. Приговор был относительно мягким, но ему запрещалось публиковать свои сочинения. Остаток жизни Кардано провел в Риме, пытаясь добиться прощения.

Кардано, как его отец и двоюродный брат, страдал психическим расстройством. Вот как Кардано себя описывает:

Ему представлялся то петух, говоривший с ним человеческим голосом, то гроб, наполненный костями. Все, что бы ни явилось в его воображении, он видел перед собой как нечто, существующее реально. С 19 до 26 лет, по словам самого учёного, он находился под покровительством особого духа, который некогда оказывал услуги его отцу. Этот Дух давал ему советы и открывал будущее, после 26 лет сверхъестественные силы не оставляли его без своей помощи. Так, однажды, когда он прописал не то лекарство, какое следовало, рецепт, вопреки закону тяготения, подпрыгнул на столе и тем самым предупредил его об ошибке.

Жизнь Джероламо Кардано представляла самую причудливую смесь порока и добродетели, гордости и униженности. Та же печать неуравновешенности лежит на его трудах: в них соседствуют оригинальность и здравомыслие с грубым суеверием и детской наивностью. Кардано был ученым, обладавшим обширными и разносторонними знаниями в различных областях, особенно многим ему обязаны математика, механика и медицина.

Согласно легенде, Кардано предсказал день своей смерти и, чтобы оправдать своё предсказание, покончил с собой, оставив записку: «Хоть и неправда, но прекрасно придумано!»  В действительности он ошибся на 3 года, назначив день своей кончины на декабрь 1573 года.

Умер Кардано в Риме 20 сентября 1576 года.

В его честь названы:

Имя Кардано носят следующие математические объекты: формула Кардано.

Источник.

Оперное наследие великого композитора, многоплановое и разнообразное, охватывает самые разные жанры, но, как известно, сказочно-эпическому, замешенному на славянском фольклоре, в нем отведена главная роль. Однако в ряду сказок Римского-Корсакова «Золотой петушок» занимает особое место, и не только потому, что это последнее детище композитора, своеобразный итог его творческого пути. В отличие от предыдущих сказочных опер композитора («Снегурочка», «Сказка о царе Салтане», «Кащей бессмертный») и тем более эпических опер («Млада», «Садко», «Сказание о невидимом граде Китеже») «Золотой петушок», являясь несомненно вершиной его мастерства и, безусловно, новым словом в композиторской мысли и самого Римского-Корсакова, и его современников, в значительной степени опера «антикорсаковская» - в определенном смысле это самопародия композитора, когда под конец жизни он, по сути, отрицает, высмеивает все то, что раньше так много присутствовало в его же собственных произведениях.

Поэтому несправедливо видеть в этой опере только политическую сатиру на тогдашний режим – произведение намного глубже, страшней и трагичнее, хотя роль политического памфлета своего времени она также выполнила. «Цель свою композитор определил четко: “Додона осрамить окончательно” - и стрела его музыкальной сатиры ударила сверхметко. Представленное в опере Додоново царство (сиречь самодержавие) фантастичнее самой нелепой выдумки. Поистине - «небылица в лицах»!

В «Золотом петушке» нет положительных героев: даже Шемаханская царица, которую многие считают «олицетворением красоты, поэзии, искусства, для чего ее партия, насыщенная ориентальными оборотами, дает основания», на самом деле персонаж отрицательный – за музыкальными красотами и прихотливым языком скрывается высокомерие, хитрость и коварство. Но Додоново царство «от мала до велика» охарактеризовано еще злее и нелицеприятнее: тупость и раболепие, идиотизм и душевное уродство коснулись здесь всех, от царя до простого подданного. Чтобы выпуклее показать отрицательные стороны, Римский-Корсаков и его либреттист В. И. Бельский прибегают к жесткому гротеску, не оставляющему никаких надежд для обитателей царства Додона, они откровенно издеваются над происходящим здесь. Совершенно очевидно, что в «Золотом петушке» Корсаков выразил постигшее его под конец жизни горькое и глубокое разочарование во многих надеждах и идеалах молодости, да и более зрелого периода, неудовлетворенность социальным устройством современного ему общества, наступившие после революционных событий 1905 года, когда, так и не смирившись с несправедливостями режима, композитор не мог приветствовать и новации политической жизни, выразившиеся в насилии революционных лет. 

«Опера “Золотой петушок”, как ни одно из других произведений Римского-Корсакова, отмечена печатью времени, несет в себе отголосок общественных перемен и потрясений, которые глубоко волновали композитора». Римский-Корсаков не дает ответов о будущем России, ибо он не социальный пророк, но он высказывает своими средствами глубокую озабоченность за судьбы своей Родины, беспокойство и жгучий стыд за свой народ, за все его классы и прослойки. Удивительно, к каким неутешительным думам пришел композитор всего за несколько лет: в еще одной «злой», сатирической и гротескной его сказке, в «Кащее бессмертном», не только есть положительные герои, но и весь ее финал – это надежда на лучшее, на возможность царства свободы, света, любви и справедливости. «Золотого петушка» отличает глубокая безысходность, беспросветность: «в эпилоге Звездочет иронически утешает публику, указывая на нереальность, призрачность Додонова царства, однако условность представления немедленно разрушает крик Золотого петушка — сказка обрывается на тревожной ноте».

«По богатству красок, яркости звуковой палитры, мудрой изобретательности, гармонической уравновешенности всех элементов это произведение удивительное», обращенное к классической русской опере и лучшим образцам творчества самого Римского-Корсакова, и в то же время, произведение совершенно новаторское, принадлежащее уже новому веку. «Музыка «Золотого петушка» буквально ошеломила современников. В ней многое узнавалось из прежнего творчества композитора - и вместе с тем все поражало новизной. В своей последней опере Римский-Корсаков открыл новые горизонты в музыке, заглянул далеко вперед, в XX век. Исследователи не переставали изумляться: “Как мог композитор на обрыве своего жизненного пути, страдая неизлечимой болезнью, создать огненно-жгучую сказку, чеканную по форме, наполненную дивной, одурманивающей прелестью звукокраски и при всем том эмоционально напряженную до крайней степени сдержанности и лаконизма выражения? «Золотой петушок» - ослепительная мозаика драгоценных звукосочетаний.... В этой звукосказке все мудро: и принципы мастерства, и приемы выражения, и конструктивная логика, и магия убедительности, исходящая от творческой изобретательности, и лукавое сплетение драматических элементов, создающих зловеще прекрасное театральное действо… От этой изумительной партитуры... лежит прямой путь к красочным партитурам Стравинского” (Б. Асафьев)».

Мировая премьера оперы состоялась уже после смерти композитора, ибо поставить такую колючую, ехидную, карикатурную сказку в условиях послереволюционной реакции было совсем не просто. Сергей Иванович Зимин, в чьем театре прошла эта мировая премьера, записал в своем дневнике: «В четверг 24 сентября состоялся спектакль в память Н. А. Римского-Корсакова, в 1-й раз в России шла его опера, которую при жизни ему не удалось увидеть на сцене – это была опера «Золотой петушок». С этой оперой цензура расправилась по-своему: разжаловала царя в полковники и т.д. и во многих местах изменила текст до неузнаваемости. К нам эта опера попала лишь потому, что Большой театр, обещавший Надежде Николаевне, супруге Николая Андреевича, поставить эту оперу, все время откладывал ее постановку, а мы тем временем согласились с Надеждой Николаевной, и она пошла нам навстречу, и мы приготовили эту оперу. После нашей постановки, значительно позднее она появилась и в Большом театре, но была уже нами значительно использована. В опере участвовали: Добровольская, Ростовцева, Клопотовская, Сперанский, Запорожец, Пикок, Эрнст, Диков, дирижировал Эмиль Купер, эскизы, декорации и костюмы И. Я. Билибина, сбор был 3371 р. 41 к.».

Хотя Зимин и пишет, что опера появилась на императорской сцене «значительно позднее», на самом деле это не так – всего через полтора месяца, 6 ноября 1909 года, прошла ее премьера в Большом театре, в которой под музыкальным управлением В. Сука, в художественном оформлении К. Коровина и мизансценах В. Шкафера блистали лучшие солисты московской сцены, включая великую Антонину Нежданову. В декабре того же года опера впервые была сыграна и в Петербурге, правда, не в Мариинском театре, а напротив, в театре консерватории, ныне носящей имя Римского-Корсакова, под управлением Н. Черепнина и с блистательной М. Эйхенвальд в партии Шемаханки. Премьера же на казенной сцене северной столицы случилась уже после революции – в 1919 году под управлением Г. Фительберга.

«Золотой петушок» имеет значительную постановочную практику и за рубежом. В 1914 году прошли его английская и французская премьеры, причем обеими дирижировали великие музыканты – в первом случае Т. Бичем, во втором – П. Монтё. Парижская премьера, прошедшая на сцене «Гранд-опера», и являвшаяся частью Дягилевских сезонов, закончилась грандиозным скандалом: опера была представлена в виде балета, где действие изображали танцовщики, а певцы лишь «озвучивали» их действия. Идею Дягилева воплотил великий хореограф Михаил Фокин, были задействованы лучшие вокальные силы, в том числе В. Петров, И. Алчевский и А. Добровольская, но получился большой конфуз и спектакль прошел всего два раза: резкие протесты против такой интерпретации оперы выразила семья композитора, и ее возмущение было поддержано многими отечественными и зарубежными деятелями культуры, осудившими волюнтаристское вмешательство в замысел произведения. Несмотря на это в 1918 году «Петушок» пересек океан, и под управлением того же П. Монтё и вновь в форме оперы-балета состоялась его американская премьера на сцене «Метрополитен-опера» на французском языке с участием легендарных исполнителей – М. Барриентос и А. Дидура.

В 1923 году состоялась немецкая премьера в Берлине (под управлением Л. Блеха), в 1925-м – итальянская в Турине. Неоднократно опера ставилась в США (1933 и 1955 г. в Сан-Франциско, под управлением В. Пеллетье и Э. Лайнсдорфа соответственно, в 1967-м – в Нью-Йорке с участием Б. Силс), Италии (Рим – 1938, 1940, 1941, 1961, 1988, 1995, Неаполь – 1974, Триест – 1974, Болонья – 1975, вновь Турин – 1986), Париже (1985, 2002), Лондоне (1954, 1992, 1998 г.). Парижская постановка 2002 года на сцене театра «Шатле» (с участием русских певцов О. Трифоновой, А. Шагидуллина и др.) осуществлена актером и режиссером театра кабуки Э. Ичикавой, которая впоследствии была перенесена на сцену Мариинского театра (2003).

В России «Золотой петушок» является одной из самых репертуарных опер. Большой театр обращался к ней в 1924 (дир. – В. Небольсин, реж. – В. Лосский), в 1932 (дир. – Н. Голованов, реж. – Н. Смолич) и 1988 годах (дир. – Е. Светланов, реж. – Г. Ансимов). Значительными были постановки в ленинградском МаЛеГОТе (в 1923-м – дир. С. Самосуд, реж. Н. Смолич, и в 1961-м) и Оперном театре им. К. С. Станиславского (1932). Последние постановки в России – Большой театр (1988 г.), «Геликон-опера» (1999), Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко (2003), Мариинский театр (2003). На днях стало известно, что Большой театр предпримет новую постановку «Золотого петушка» в сезоне 2010-2011 гг.

Источник.

Рижский вокзал - один из девяти московских железнодорожных вокзалов, был открыт 24 сентября (11 сентября по старому стилю) 1901 года.

В конце XIX столетия рост внешнеторгового оборота царской России потребовал усиленного строительства новых железнодорожных линий к незамерзающим портам Латвии. Так, высочайшим Указом от 2 марта 1897 г. Николай II потребовал создания кратчайшего, бесперегрузочного пути из "старой столицы" к портам Виндаве (ныне Вентспилс), Риге.

Поскольку время на постройку новой железной дороги было ограничено, ее проектирование велось по упрощенным техническим условиям, с созданием большого количества обходов естественных препятствий Клинской гряды.

В связи с проблемами, возникшими при выкупе земель у частных землевладельцев по трассе будущей дороги, укладка рельсов началась только в сентябре 1898 г., а основные работы - лишь зимой 1899 г.

Вокзальное здание для новой дороги решено было построить у площади Крестовской заставы (с 1947 года - Рижская площадь). Здание возводили каменное, частично двухэтажное.

Автором проекта был петербургский архитектор Станислав Бржозовский (автор Витебского вокзала в Санкт-Петербурге), однако строительство велось под руководством архитектора Дитриха (по другим источникам – Дидерикса или Дидерихса), главного архитектора Московско-Виндавской железной дороги). По другим данным, строительством руководил академик Фома Дворжецкий-Богданович.

Наружный фасад вокзала был выполнен в псевдорусском стиле с использованием элементов, заимствованных из русского зодчества XVII века, и состоял из трех теремов, соединенных по первому этажу крытыми переходами. Центральная часть и крылья вокзала выведены в два этажа. Фасад украшают практически все элементы, встречавшиеся в русской архитектуре XVII века: разнообразной формы окна, изящные наличники, пышные кокошники, бегунки и поребрики. Особенно торжественно выглядела центральная часть с крытым крыльцом.

В отличие от других московских вокзалов, его здание ориентировано не перпендикулярно, а параллельно железнодорожным путям.

24 сентября 1901 года в Москве состоялось праздничное открытие нового вокзала, который получил название "Виндавский" - по имени портового города Виндава.

На станции между двумя мачтами была натянута зеленая муаровая лента с надписью "Московско-Виндавская железная дорога, 11 сентября 1901 года". После того, как лента была перерезана, раздался свисток, и поезд тронулся в путь. Этот состав дошел без пассажиров до станции "Москва-П" и вернулся назад. Первый поезд в этот же день вечером отправился до Виндавы, в этом составе было 800 пассажиров, в основном коммерсанты, предприниматели, моряки. Дорога с первых дней пользовалась популярностью, изо дня в день росли пассажирские и грузовые потоки в порты Прибалтики, налаживались и крепли партнерские связи.

Вокзал обслуживал пассажиров северо-западных направлений железных дорог, построенных в 1862-1913 гг. и соединивших промышленные Московский и Петербургский районы с Эстляндской, Лифляндской, Курляндской губерниями, Витебском, Гродно, Варшавой и другими городами западных губерний. С Виндавского вокзала осуществлялись наиболее массовые пассажирские перевозки (он занимал первое место среди вокзалов на российских железных дорогах).

Вокзал был во многом технически совершенен для своего времени, располагая своей электростанцией, которая освещала помещения и платформы.

В конце 1930-х гг. сложилась ситуация, при которой технические скорости пригородных поездов с паровой тягой стали сдерживать все виды железнодорожных перевозок.

Электрифицированная железная дорога обладала повышенной пропускной способностью. Согласно плану третьей пятилетки, первые электрички на рижском направлении должны были появиться в 1943 г. Но помешала Великая Отечественная война. И первые электрички прошли только весной 1945 г.

Вокзал неоднократно менял свои названия: со времени постройки и до 1930-х гг. он был Виндавским, затем Балтийским, Ржевским. В 1946 г. вокзал стал называться Рижским.

Со временем Рижский вокзал ветшал. Из-за транспортных пробок в переустройстве нуждалась и Рижская площадь. 10 января 1995 г. правительство Москвы приняло постановление "О комплексной застройке площади Рижского вокзала с решением транспортной развязки".

Основной проблемой, стоявшей перед городом, было решение транспортной развязки на пересечении проспекта Мира с Рижской эстакадой и Сущевским валом. Из возможных вариантов - тоннеля и эстакады - специалисты предпочли эстакаду, учитывая сложную гидрологическую обстановку вокруг. Строительство эстакады потребовало частичного сноса грузового двора Рижского вокзала, камеры хранения и ряда других строений.

В обновленном виде вокзальная площадь стала представлять собой современное пролетное строение с многополосным движением в обе стороны и системой подземных пешеходных переходов, которые объединили здание вокзала, станцию метро, улицы города. После реконструкции облик вокзала не изменился: никаких пристроек, дополнительных этажей не появилось. Более того, по старым чертежам восстановили художественную лепнину потолков, отреставрировали нарядные люстры.

Площадь современного Рижского вокзала составляет около пяти тысяч квадратных метров, здесь располагаются билетные кассы, световая информация в залах и на платформе, просторные залы ожидания, вмещающие 1,3 тысяч человек, комната матери и ребенка, гостиница и многое другое. Пропускная способность вокзального комплекса увеличилась втрое.

С Рижского вокзала отправляются пассажирские железнодорожные поезда дальнего следования до Великих Лук и Риги, а также пригородные электрички рижского направления, следующие до станций Румянцево, Павшино, Нахабино, Дедовск, Новоиерусалимская, Волоколамск, Шаховская и др.

Несколько железнодорожных путей Рижского вокзала занимает экспозиция Музея истории железнодорожной техники Московской железной дороги. С платформы этого музея по выходным дням отправляется экскурсионный ретро-поезд на паровозной тяге. Он состоит из паровоза времен Великой Отечественной войны (типа Л или ЭР) и вагонов первого и третьего классов.

Состав следует до депо "Подмосковное" на станции "Красный Балтиец", где пассажиры знакомятся с механизмом работы паровоза и смотрят его разворот на автоматическом круге.

Затем паровоз везет своих пассажиров обратно на Рижский вокзал. Во время следования состава пассажирам на плазменных мониторах, которыми оборудованы все вагоны, демонстрируют документальные фильмы о жизни дореволюционной Москвы, ролики, смонтированные с использованием кинохроники начала ХХ века.

Рядом с Рижским вокзалом расположен наземный павильон станции метро "Рижская" и платформа "Рижская" Октябрьской железной дороги.

В связи с небольшой загрузкой Рижского и Савеловского вокзалов в начале 2000-х гг. предлагалось их закрыть, а пригородные электрички перевести на другие вокзалы Москвы (также рассматривались варианты создания новых железнодорожных терминалов) и ликвидировать подъездные железнодорожные пути. Однако планы по закрытию вокзалов не были реализованы.

Источник. 

Физо, сын профессора парижского медицинского факультета, по окончании курса в колледже св. Станислава готовился к медицинской карьере, но очень слабое здоровье не позволило ему это осуществить. Физо посещал лекции Араго по астрономии, Реньо — по оптике и изучал литографированные курсы Политехнической школы. В возрасте 19 лет он занялся дагерротипией и уже через два года усовершенствовал в значительной мере дагерротипный процесс, применив хлористое золото и бромирование серебряного слоя.

Первые его труды были опубликованы в 1840—1841 годах в отчётах Парижской академии наук: «Image photographique sur metal fix?e par un proc?d? qui n’alt?re ni la puret?, ni la viguere du dessin» («C. R.», X, 488 ) и «Emploi du brome dans la photographie sur plaques metalliques» («C. R.», XII, 1189). В этих заметках он первый указал приёмы, посредством которых можно было получать блестящее прочное дагерротипное изображение даже при сравнительно короткой экспозиции. Во время работы по дагерротипии Физо сдружился с Фуко. 

Воодушевляемые идеями Араго и лично поощряемые им в своих работах, они вскоре произвели совместно ряд замечательных оптических работ. В течение 3 лет (1844—1847) они исследуют сравнительное химическое действие на дагерротипную пластинку различных частей солнечного спектра и спектра вольтовой дуги и изобретают способ, как при помощи призмы обнаруживать интерференцию при большой разности хода лучей и применяют этот способ к исследованию хроматической поляризации в толстых кристаллических пластинках (полосы Физо и Фуко). Также, посредством спиртового термометра с чувствительностью 1/400°, они доказывают, что тепловые интерференционные максимумы и минимумы совпадают со световыми, и, наконец, они дают впервые кривую распределения тепловой энергии в призматическом солнечном спектре, обнаружив своим термометром в азокрасной части несколько Фраунгоферовых линий (холодных).

После 1847 года Физо работает самостоятельно. В 1848 г. Физо в статье «Des effets du mouvement sur le ton des vibrations sonores et sur la longueur d’ondes des rayons de lumiere» («Bull. de la Societ? philomatique», 1848; перепечатано в «Ann. de Ch. et de ph.», 1870) доказывал на простом акустическом опыте реальность принципа Доплера, и, проводя аналогию между тонами и цветами, Физо первый указал на смещение линий в спектрах небесных светил, если существует относительное перемещение (по направлению луча зрения) светового источника и наблюдателя. Примерный расчёт такого смещения Физо сделал уже в 1848 г. для Венеры. Только 20 лет спустя, с развитием спектрального анализа, благодаря Хаггинсу (1868 г.), Секки, Фогелю, Килеру и Белопольскому, метод Физо нашёл широкое применение в астрофизике.

В настоящее время принцип Доплера называют принципом Доплера-Физо. В 1849 г. Физо предложил новый способ определения скорости света с помощью быстро вращающегося зубчатого колеса («С. R.», XXIX), описанного во всех учебниках физики. В 1850 г. Физо вместе с Гунелем (Gounelle), опубликовали свои опыты над скоростью распространения электричества в телеграфных проволоках («С. R.», XXX). В 1851 г. произвёл знаменитый свой опыт над влиянием на скорость света скорости движения материальной среды (воды). В 1853 г. Физо обратил внимание на значение конденсатора, введённого в первичную цепь катушки Румкорфа. В 1862 г. (в «Ann. de Ch. et de Ph.», LXVI) Физо начал свои классические опыты над коэффициентами расширения твёрдых тел по методу интерференционных полос. Эти исследования имеют огромное значение для метрологических работ.

Большинство своих опытов Физо производил на личные средства. Физо состоял членом института (1860), Бюро долгот (1878 г.) и Лондонского королевского общества (1875). За оптические исследования Физо был премирован в 1866 г. большой Румфордовской медалью. В 1864 г. Физо был приглашён экзаменатором в Политехническую школу, но в 1867 г. оставил школу, желая видеть на своём месте любимого своего ученика, А. Корню (en:Marie Alfred Cornu).

Умер Физо в Нантейе 18 сентября 1896 года.

Его имя внесено в список величайших учёных Франции, помещённый на первом этаже Эйфелевой башни.

Источник.

Также многократный консул (43 год до н. э., 33 до н. э., 31 до н. э. — 23 до н. э., 5 до н. э., 2 до н. э., трибун (лат. Tribuniciae potestatis , с 23 до н. э.), цензор (с 29 года до н. э.).

Полный титул к моменту смерти: Imperator Caesar Divi filius Augustus, Pontifex Maximus, Consul XIII, Imperator XXI, Tribuniciae potestatis XXXVII, Pater Patriae (Император, сын Божественного Цезаря, Август, Великий Понтифик, Консул 13 раз, Император 21 раз, наделён властью народного трибуна 37 раз, Отец Отечества).

При рождении имел имя Гай Октавий Фурин Gaius Octavius Thurinus. После того, как Юлий Цезарь в своем завещании усыновил своего внучатого племянника, он должен был именоваться Гай Юлий Цезарь Октавиан (суффикс -ан указывал на то, что он перешел по усыновлению из рода Октавиев), однако так наследник Цезаря никогда не именовался, так как хотел затушевать свое происхождение из сравнительно незнатного рода Октавиев и подчеркнуть принадлежность к знатным Юлиям. В итоге в период с 44 по 27 гг. до н. э. официально именовался Гай Юлий Цезарь — так же, как и его приемный отец. В 27 году (считающимся годом основания Империи), после победы в гражданских войнах, сенат преподнес ему почетный титул «Август» (лат. Augustus, от глагола лат. augere — увеличивать, то есть «возвеличенный богами» или «тот, кто возвеличил государство»). Этот титул принцепс включил в свое имя, так же как и старый республиканский титул «император», став официально именоваться как Император Цезарь Август. Однако так как все последующие правители Римской империи носили такие же имена, то в историю он вошел под именем, которое он все время пытался предать забвению — Октавиан, или Октавиан Август.

Отец Октавиана, Гай Октавий, происходил из богатого плебейского рода, принадлежавшего к всадническому сословию; Юлий Цезарь сделал его патрицием. Мать, Атия, происходила из рода Юлиев. Она была дочерью Юлии, сестры Цезаря, и сенатора Марка Атия Бальбина — родственника Гнея Помпея. Гай Октавий женился на ней вторым браком, от которого родилась и сестра Октавиана — Октавия Младшая (Младшей её называли по отношению к сводной сестре). Прозвище «Фурин» Октавиан получил в год своего рождения в честь победы отца над беглыми рабами Спартака, одержанной в окрестностях города Фурии. Имя «Октавиан» Август старался не употреблять, так как это напоминало ему, что в род Юлиев он попал со стороны, а не по прямому происхождению.

Октавиан родился на рассвете в квартале Бычьих голов, в доме у подножия Палатина. Большую часть времени Октавиан проводил в доме своей бабушки Юлии. После смерти отца воспитание сына полностью легло на вдову — Атию. Она была племянницей Юлия Цезаря, и именно Цезарь побудил будущего императора задуматься о политической карьере в Риме. Из людей, окружавших Октавиана в детстве, известны раб-педагог Сфэр и александрийский философ Арий. Сразу после смерти Атии Октавиан устроил роскошные публичные похороны, а Ария назначил префектом новой провинции Римский Египет. Латинской риторике Октавиана учил Марк Эпидий. Особенно Октавиан дружил с Марком Випсанием Агриппой. Больше всего времени обучения Октавиан уделял ораторскому искусству — уже в 12 лет он произнёс речь на похоронах Юлии, но до конца жизни всегда писал подготовительные тексты, став первым, кто читал речь с листа, а не по памяти.

Октавиан рос в обстановке постоянной борьбы за власть. Когда началась гражданская война между Цезарем и Помпеем, родители прятали его на одной из своих вилл, так как опасались, что ребёнка могут убить как будущего наследника Цезаря. Хотя Октавиан отличался слабым здоровьем, он стремился к политике и, став цезарианцем, уже в 15 лет выполнял государственные поручения и некоторое время даже был префектом Рима. Когда Цезарь отправился в Испанию за сыновьями Помпея, Октавиан последовал за ним, но из-за кораблекрушения не смог принять участия в военных действиях. После похода Цезарь отправил его в иллирийский город Аполлонию, где Октавиан продолжил образование, и вместе с Агриппой должен был заняться подготовкой к войне против Парфии.

Вскоре Октавиан получил от матери письмо об убийстве Цезаря. Мать и отчим, Луций Марций Филипп, советовали ему не появляться в Риме. Тайно перебравшись в Италию, Октавиан собрал сведения о событиях, произошедших в столице. Оказалось, что сенат не поддержал убийц, отказавшись объявить Цезаря тираном и бросить его тело в Тибр. После вскрытия завещания выяснилось, что Цезарь усыновил Октавиана, оставив ему большую часть своего имущества. Узнав об этом, после долгих колебаний и вопреки советам матери и отчима, Октавиан решил принять наследство. Он приехал в Рим, объявив что сделает всё для выполнения посмертной воли Цезаря и отомстит его убийцам.

Однако власть уже успел захватить другой цезарианец, Марк Антоний, получивший деньги от жены Цезаря Кальпурнии и поддерживаемый войсками. Явившись в 44 году до н. э. к Антонию, Октавиан потребовал вернуть себе деньги как законному наследнику. Антоний насмешливо ответил, что их пришлось истратить на взятки сенаторам для того, чтобы они поддержали цезарианцев. Тогда Октавиан стал продавать своё имущество, а затем своей матери и отчима, и из вырученных средств раздавать обещанные Цезарем 300 сестерциев каждому римскому гражданину. При этом Октавиан рассказал всем, что вынужден был разориться и обвинил Антония в том, что тот позволил получившим в управление богатые провинции и войска убийцам Цезаря бежать. Популярность Октавиана, сумевшего войти в доверие к Цицерону, стала расти. Цицерон считал Октавиана своим послушным орудием и на какое-то время стал представлять его интересы в сенате. Став мастером внутриполитической борьбы, Октавиан помог Антонию провести закон, по которому последнему перешла в управление Галлия, что напугало сенаторов. Из-за этого Октавиан разослал в легионы Антония своих людей, обещав каждому перешедшему на его сторону большое вознаграждение. Когда часть войска перешла к Октавиану, он заявил, что предоставляет его сенату на борьбу с Антонием. 

Когда Антоний выступил против Децима Брута, Октавиан добился решения сената поддержать Брута. Под давлением цезарианцев из лагеря Октавиана и благодаря энергичным призывам Цицерона сенат, нарушая обычный порядок прохождения магистратур, предоставил Октавиану военную власть и пропретуру. Когда Антоний был объявлен врагом отечества, Октавиан вместе с обоими консулами и своими легионами отправился на помощь Бруту. В решающей битве при Мутине Октавиан не стал преследовать разбитого Антония, хотя оба консула погибли в бою. Ходили слухи, что их убили люди, подосланные Октавианом. После победы Октавиан вернулся в Рим и потребовал триумфа.

Когда сенат отказал ввиду молодости Октавиана, Октавиан вступил в переговоры с Антонием и Марком Лепидом для организации антисенатского союза — второго триумвирата. Домогательство Октавиана стать консулом сенат тоже отклонил и тогда Октавиан, видимо, последовав примеру Цезаря, произнёс речь перед войсками и, перейдя Рубикон, двинул легионы в Италию. Парламентёр Корнелий попросил сенаторов объявить Октавиана консулом и они стали колебаться. Наконец Корнелий показал им рукоять своего меча, заявив: «Вот кто сделает его консулом, если не сделаете вы».

Добившись консульства, Октавиан возбудил судебный процесс против убийц Цезаря, которых заочно приговорили к смертной казни. Сформировавшийся второй триумвират взял власть на 5 лет якобы для наведения порядка. После трёхдневных переговоров триумвират решил уничтожить около 300 сенаторов и 2000 всадников; в число проскриптов, по требованию Марка Антония, был включён и Цицерон; Октавиан истреблял приговорённых безжалостнее прочих триумвиров, не поддаваясь ни уговорам, ни подкупу, но обрывая молящих о пощаде словами: «Ты должен умереть!». Когда денег с проданного имущества казнённых стало не хватать, триумвиры наложили на состоятельных граждан пятидесятипроцентный налог с их имущества.

Перебив врагов, триумвиры в 42 году до н. э. послали собранные войска против Брута и Кассия. Октавиан был болен, и его войска не устояли перед силами Брута в первой битве при Филиппах, и он сам чуть было не попал в плен. Но на помощь ему пришёл Антоний, и во второй, решающей, битве Кассий и Брут были побеждены и покончили с собой. Голову Брута Октавиан потом отправил в Рим. После победы Октавиану достались Испания и Галлия.

Когда пиратский флот Секста Помпея блокировал подвоз хлеба в Италию, Октавиан вступил с ним в переговоры, надеясь использовать его в запланированной борьбе с Антонием, для чего женился на его родственнице Скрибонии (этот брак продлился год). Затем Марк Агриппа разгромил, со второй попытки, флот Секста Помпея, применив абордажные мостики с крюками.

Антоний вместе с женой Фульвией и братом Луцием подняли против Октавиана всех недовольных. Когда Луций попал в плен, Октавиан помиловал его. Встретившись с Антонием в Брундизии, Октавиан опять сумел договориться с ним о разделе власти.

После этого Октавиан стал укреплять свою позицию в Риме. Вернувшийся из Африки Лепид попробовал выступить против Октавиана, опираясь на свои 20 легионов, но они перешли на сторону молодого Октавиана.

Когда Антоний в это время женился на египетской царице Клеопатре без разрыва брака с Октавией Младшей, Октавиан, чтобы настроить римлян против Антония, приказал вскрыть и прочесть его завещание, хранившееся у весталок: в нём не только египетские, но и римские и союзные Риму земли делились между детьми Клеопатры. Сенат объявил войну Клеопатре. Решающее сражение произошло на море у мыса Акций, где флотом Октавиана командовал Агриппа: внезапное отступление корабля Клеопатры, а за ним египетского флота привело к поражению Антония. Сам Октавиан повёл войска на Египет. Когда он подошёл к Александрии, легионы Антония опять перешли на его сторону, и Антоний совершил самоубийство. 

Октавиан в переговорах с Клеопатрой сделал вид, что сохранит её царство, но она, поняв что нужна лишь для триумфа, также покончила жизнь самоубийством. Октавиан разрешил похоронить обоих согласно их просьбе — в одной гробнице. Старшего сына Антония от Фульвии, Антулла, Октавиан приказал оттащить от статуи Цезаря, где тот искал убежища, и убить. После размышлений, со словами «Нехорошо многоцезарство», он велел казнить и бежавшего, но настигнутого, Цезариона, сына Клеопатры и Цезаря.

Вернувшись из Египта, Октавиан устроил триумф. 13 января 27 года до н. э. он сложил с себя чрезвычайные полномочия перед сенатом и объявил о реставрации Республики, но оставил за собой командование 75 легионами и титул императора.

Образ правления, установленный Августом и в основных чертах сохранившийся до реформ Диоклетиана, а по другому мнению, до воцарения первого «солдатского императора» Септимия Севера (193 год н. э.), принято называть «принципатом» (лат. princip?tus, от princeps < *pr?mocaps от pr?mus «первый» и capere «брать» — председатель сената).

Суть принципата заключается в том, что самодержавная власть императоров, фактически основанная на контроле над армией и преторианской гвардией, которые набирались императором, оплачивались им и присягали его дому, юридически была оформлена, как сочетание республиканских магистратур и почестей, причём Август и его разумные преемники старательно избегали одиозных должностей царя, диктатора и не прибегали слишком часто к цензорской власти.

После 27 года до н. э. Августу и последующим императорам принадлежали следующие магистратуры и почести:

Образ правления, установленный Августом и в основных чертах сохранившийся до реформ Диоклетиана, а по другому мнению, до воцарения первого «солдатского императора» Септимия Севера (193 год н. э.), принято называть «принципатом» («первый» и capere «брать» — председатель сената).

Суть принципата заключается в том, что самодержавная власть императоров, фактически основанная на контроле над армией и преторианской гвардией, которые набирались императором, оплачивались им и присягали его дому, юридически была оформлена, как сочетание республиканских магистратур и почестей, причём Август и его разумные преемники старательно избегали одиозных должностей царя, диктатора и не прибегали слишком часто к цензорской власти.

При этом формально продолжало существовать республиканское устройство: сенат, комиции, то есть народные собрания (до упразднения Тиберием), магистратуры. Но эти институты постепенно теряли прежнее политическое значение, так как выборы в них и их деятельность контролировались принцепсом. Реальная центральная власть была сосредоточена в руках императорского бюрократического аппарата (консистории), штат которого непрерывно рос, и сфера деятельности расширялась.

Как «сын божественного Юлия», Divi Iulii Filius, Август обожествлялся в народе, что впоследствии привело к возникновению культа императора (см. Культ личности). На востоке империи уже при его жизни строили храмы, посвящённые Августу и Риму.

Источник. 

23 сентября 1918 года поручением Наркомата просвещения был организован физико-технический отдел Государственного рентгенологического и радиологического института, созданного в сентябре 1918 г. по инициативе профессоров М.И.Неменова и А.Ф.Иоффе. Ныне — Физико-технический институт имени А.Ф.Иоффе Российской Академии Наук (ФТИ Российской Академии Наук), Санкт-Петербург. 

На базе лабораторий и филиалов ФТИ было создано 15 институтов, в том числе Институт атомной энергии, Институт химической физики, Уральский, Сибирский и Харьковский физико-технические институты, Ленинградский институт ядерной физики. Директор — академик Российской Академии Наук Ж.И.Алферов 

Источник.