24 мая 1911 года — в России был осуществлён первый в мире поиск подлодки с аэроплана. Лейтенант Дыбовский на аэроплане с высоты более 1000 метров произвёл обследование бухт и морского побережья от Севастополя до Херсонесского маяка и от него до реки Качи.
Наблюдения летчик производил, смотря вертикально вниз через особый люк, прорезанный в деревянной палубе специально для наблюдений и фотографирования.
24 мая 1910 года состоялся первый официально зарегистрированный полёт аэроплана русской конструкции «Гаккель-III» на расстояние около 200 метров.
Весной 1910 г. Я. М. Гаккель организовал мастерскую в Новой Деревне вблизи Комендантского аэродрома, где и строил в 1910-1912 свои самолеты на личные средства. Я. М. Гаккелю в этом деле помогали его брат Борис Модестович и студент, позднее инженер-электрик, В. Ф. Булгаков, получивший пилотский диплом во Франции.
Первыми самолетами Гаккеля были - Биплан ЯМГ ("Гаккель-1" ), "Гаккель-II" и "Гаккель-III".
Биплан ЯМГ ("Гаккель-1" ) - по схеме это был биплан с большим обратным выносом, с двумя воздушными винтами расположенными между крыльями и работавшими от двигателя "Антуанет" в 25 л. с. посредством ременной передачи. Материал - бамбук и дерево, обтяжка - полотно, пропитанное олифой. Стойки были снабжены обтекателями, одними из первых в мире. Элероны подвешены между крыльями. Шасси - двухколесное, сильно вынесенное вперед. Летных испытаний провести не удалось: при пробе двигателя произошла вспышка бензина в карбюраторе и самолет сильно обгорел. Гаккель не стал его восстанавливать; убедившись в ходе постройки, что два воздушных винта с ременной передачей представляют собой сложную и ненадежную конструкцию, он перешел на обычную одновинтовую схему, которой и придерживался в дальнейшем.
"Гаккель-II" - бесстоечный фюзеляжный бимоноплан, т. е. биплан с высокими стойками-кабаном обтекаемого сечения, к которым были прикреплены верхнее и нижнее крылья, каждое со своей системой расчалок, без стоек между ними. Под словом "бимоноплан" в то время понимался фюзеляжный биплан, а просто "бипланом" называли такой же самолет с хвостовой фермой. Фюзеляж считался свойственным лишь моноплану. Схему фюзеляжного биплана Я. М. Гаккель разработал совершенно самостоятельно вторым в мире (первым был Луи Бреге во Франции в 1909 г.). Самолет, законченный постройкой в марте 1910 г., испытывался, но взлета достигнуть не удалось. Он был перестроен в следующий тип.
"Гаккель-III" (Характеристики самолета) имел ряд конструктивных новшеств. Фюзеляж расчалочный, трехгранного сечения; его лонжероны - сосновые бруски, фрезерованные в форме швеллера; расчалки - рояльная проволока с тандерами. От сиденья до хвоста шла полотняная обтяжка. Нижние концы стоек крыльев упирались в полозы, несшие на резиновой амортизации ось шасси с колесами, имевшими горизонтальную амортизацию от боковых ударов - витые пружины, надетые на ось с обеих сторон колес. На концах полозов - противокапотажные капотажные колесики. К основным стойкам крепились крылья с их растяжками и фюзеляж.
Самолет был закончен в мае 1910 г. Первые пробежки были сделаны на ипподроме, а затем он был перевезен на Гатчинский аэродром, где 24 мая 1910 г. комиссия Всероссийского аэроклуба официально зарегистрировала первый полет по прямой на расстояние около 200 м аэроплана русской конструкции (позднее выяснилось что за день до этого совершил подобный полет А. С. Кудашев в Киеве) Сколько-нибудь длительных полетов на этом самолете сделано не было из-за неудовлетворительной работы двигателя ("Анзани" 35 л. с.), который быстро перегревался и вынуждал идти на посадку, Не оправдал себя и S-образный профиль крыла, от которого Гаккель вскоре отказался.
«По крови я француз, якут и русский.
Такая гремучая смесь горит почище керосину». Я.М. Гаккель
24 мая 1819 года — американский колёсный пароход «Саванна» отправился в 5 утра из одноимённого города в первый рейс через Атлантический океан.
В 1819 американский парусный пакетбот (почтовое судно) "Саванна" ("City of Savannah" , водоизмещеним 350 т., дооборудованный паровой машиной и съемными бортовыми колесами вышел из г. Саванна (Georgia) на Ливерпуль.В качестве двигателя на "Саванне" использовалась одноцилиндровая паровая машина низкого давления, простого действия. Мощность машины составляла 72 л.с., диаметр цилиндра 40"/100 см, ход поршня 6 ft/183 см, скорость при работе двигателя - 6 узлов (9 км/час). Длительность рейса составила 29 дней 11 часов, причем двигателем пароход (steamship) пользовался не более 85 часов и только в пределах прибрежной зоны.
Рейс "Саванны" проводился для оценки необходимых запасов топлива на океанских маршрутах, т.к. сторонники парусного флота утверждали, что ни один пароход не сможет вместить достаточно количество угля для перехода через Атлантику. Кроме того предполагалось совместно с Россией организовать трансатлантическую линию из С-Петербурга в Нью-Йорк, с заходом во все порты Северной Европы и Великобритании, но царское правительство не посчитало возможным устанавливать прямую морскую линию с английской колонией. После возвращения судна в Соединенные Штаты паровой двигатель был демонтирован, а судно до 1822 г. использовалось на линии Нью-Йорк - Саванна. - Голубая лента Атлантики — переходящий приз, присуждаемый пассажирским пароходам за рекорд скорости при пересечении Атлантики.
Первым рекордсменом был пароход «Саванна», который преодолел Атлантику по маршруту Нью-Йорк — Саванна — Ливерпуль за двадцать девять дней. По возвращении в Америку владельцы «Саванны» пришли к выводу, что, ввиду очень высокой стоимости эксплуатации, судно, кроме убытков, принести ничего не может. Поэтому с парохода сняли котлы, машину и гребные колеса, и он превратился в парусник. Некоторое время «Саванна» занималась перевозкой хлопка вдоль Атлантического побережья Северной Америки, а 5 ноября 1821 года погибла у острова Феир, близ южного побережья Лонг-Айленда.
Рекорд оставался за «Саванной» до 1838 года, пока пароход «Грейт Вестерн» не сократил его на рейсе Бристоль — Нью-Йорк до 15 суток при средней скорости 8 узлов.
24 мая 1571 года, 445 лет назад, крымский ханДевлет-Гирейзахватывает Москву и сжигает её. В 1570 году крымский хан Девлет-Гирей потребовал от царя восстановить независимость Казани и Астрахани и возобновить выплату дани Крыму, грозя в противном случае разорить все Московское государство. Ханское послание осталось без ответа, и осенью русские разъезды на засечной линии около Донкова и Путивля известили Ивана Грозного о необычном движении в степи. Татары были гдe-то совсем рядом. Cторожевые отряды каждый день могли убедиться в их, пока еще незримом, присутствии. Порой небо, на линии степного окоема, темнело от поднятой ими пыли или освещалось ночью дальними огнями; днем сторожам случалось наткнуться на сакму – следы многочисленной конницы: прибитую траву, землю, взрытую копытами лошадей и yceянную свежими конскими яблоками, или услышать вдали прыск и ржание табунов. Потом там и сям стали происходить легкие сшибки с крымцами. И хотя татары всюду являлись в малом числе и немедленно исчезали, завидев московских ратников, Грозный выехал со всем опричным войском к окской береговой черте. Однако трехдневное пребывание в Серпухове и ознакомление с донесениями разъездов успокоило царя. На военном совете приговорили идти назад в Москву, поскольку «все станишники во всех местах, где сказывали, видели людей и по сакме смечали до 30 тысяч (татар. - С. Ц.), и то солгали!». Как показали последующие события, русское командование недооценило силы врага; однако и хан, сведав о прибытии царского войска, не решился напасть на московские рубежи и увел орду на зимовку в Крым.
Весной 1571 года Крымская орда вновь появилась у засечной черты. На этот раз к Девлет Гирею присоединились ногаи и даже союзник Москвы кабардинский князь Темрюк (царский тесть). Все же хан действовал осторожно: он намеревался дойти до Козельска и, широкой облавой опустошив русское пограничье, уйти в степь. Но едва орда достигла Молочных Вод, как к Девлет Гирею стали во множестве приходить московские перебежчики – боярские дети из земщины и татары новокрещенцы. На измену их толкнули опричные погромы и бедствия последних лет, из-за которых военные силы Московского гoсударства показались многим непоправимо подорванными. Перебежчики призывали хана не ограничиваться простым пограничным набегом, а идти в глубь России - на Mоскву. Галицкий сын боярский Бушуй Сумароков говорил, что «на Москве и во всех городах по два года была меженина великая и мор великий, и межениною и мором воинские люди и чернь вымерли, а иных многих людей государь казнил в своей опале, а государь де живет в Слободе, а воинские люди в немцах (в Ливонии. - С. Ц.). А против де тебя (хана.- С. Ц.) в собранье людей нет». То же самое утверждал боярский сын Кудеяр Тишенков: что хотя царя с опричниками и «чают» в Серпухове, но людей с ним мало, и стать ему против хана «не с кем».
Столь дружный хор изменнических голосов придал Дeвлет-Гирею смелости. Впервые за всю историю разбойных набегов крымцев на русские земли орда устремилась прямо на столицу Московского государства.
В мае земские воеводы князья Бельский, Мстиславский, Воротынский, бояре Морозов и Шереметев заняли, по обыкновению, берега Оки. Иван спешил к ним на помощь с опричным войском. По пути в Серпухов царь приказал казнить воеводу Передового полка князя Михаила Черкасского (Салтанкула), сына князя Темрюка. Вряд ли это убийство было просто местью или мерой предосторожности. Участник похода немец-опричник Генрих Штаден определенно говорит о том, что князь Михаил Черкасский вошел в изменнические сношения с ханом.
Земские воеводы ожидали, что орда двинется по Myравскому шляху на Тулу и Серпухов. Но изменник Кудеяр Тишенков указал хану обходной путь – по Свиному шляху. Он клялся головой, что эта дорога не охраняется воеводами и хан легко выйдет по ней прямо к Москве. К несчастью, изменник оказался прав. Послушавшись его coвета, Девлет-Гирей беспрепятственно «перелез» Угру и вышел в тыл земскому войску, стоявшему у береговой черты Оки. Еще хуже было то, что опричное и земское войска оказались отрезанными друг от друга. Фланговый маневр удался хану главным образом из-за малочисленности русской армии, не сумевшей прикрыть все переправы. Главные московские рати еще осенью прошлого года ушли в Ливонию – осаждать Ревель. Впоследствии, говоря с польскими послами о причинах неудачи, Грозный жаловался: «Татар было сорок тысяч, а моих только шесть, ровно ли это?»
Действия Девлет-Гирея оказались полной неожиданностью для русского командования. В этой критической ситуации Иван принял решение оставить войско. Царь объяснял свой шаг тем, что не был предупрежден земскими вoeвoдaми о передвижениях орды: «Передо мной пошло семь вoeвод со многими людьми, и они мне о татарском войске знать не дали ... а хотя бы тысячу моих людей потеряли, и мне бы двоих татар привели, и то бы с великое дело счел, а силы бы татарской не испугался». Легче всего объяснить поступок царя трусостью, как это и сделало большинство историков. На самом деле никакой трусости не было - Иван поступил так же, как поступали до него все московские князья, когда они чувствовали недостаток сил для отражения тaтapского вторжения: в этом случае они бросали столицу и exaли на север собирать полки (точно так же «струсил», например, князь Дмитрий Донской - уже после победы на Куликовом поле, - когда позволил хану Тохтамышу сжечь Москву). Хрестоматийное выражение Кутузова гласит, что «с потерею Москвы не потеряна Россия». К тому же Грозный и не думал «терять» Москву; по его приказанию опричное войско присоединилось к земскому, чтобы вместе отстаивать столицу.
Воеводы спешно повели войско к Москве. Татарская конница наседала сзади, причиняя русским чувствительные потери: так, был полностью разгромлен Сторожевой полк опричного войска. В стычках был ранен главный воевода князь Иван Бельский. 23 мая русское войско укрылось за московскими укреплениями, заняв южные и юго-восточные кварталы города. Татары стали под городом и спалили загородный царский двор в селе Коломенском и весь хлеб, хранившийся в подмосковных селах.
24 мая был праздник Вознесения; погода стояла тихая и ясная. Ратники готовились отразить нападение, однако татары не отваживались на приступ и только пытались зажечь слободы. Вероятно, войскам при помощи москвичей удалось бы справиться с пожарами, но вдруг «поднялась буря с таким шумом, как будто обрушилось небо». Пламя с ужасающей быстротой стало распространяться по посаду.
Первое время, под звуки набата, раздававшиеся из всех церквей и монастырей, люди еще пытались бороться с oгнем; но когда колокола один за другим начали срываться с объятых пламенем звонниц и падать на землю, в городе воцарилась неописуемая паника, чему в немалой степени способствовали взрывы в пороховых погребах Кремля и Китай-города, от которых «вырвало две стены у Кремля». Москвичи повыскакивали из домов и бросились к ceвepным воротам, где еще не было ни огня, ни татар. «Улицы были так полны народу, что некуда было протиснуться», - пишет очевидец. У ворот поднялась невообразимая дaвка, люди «в три ряда шли по головам один другого, и вepхние давили тех, которые были под ними». Вместе со всеми бежали и ратники, смешавшиеся с толпой; они гибли не от вражеского оружия, а от огня и удушья. Штаден утверждает, что после пожара «в живых не осталось и 300 боеспособных людей». Тех, кто пытался отсидеться в погребах и подвалах, ждала неминуемая смерть от страшного жара. Позже, в одном таком подвале, за железной дверью, нашли десятки обуглившихся тел – и это при том, что помещение было затоплено водой, доходившей до колена! Спастись от огня можно было только в Кремле, где в Уcпенском храме митрополит Кирилл укрыл святыню (образа, кресты и прочую церковную утварь) и казну. Но московские власти заперли Кремль еще при начале пожара и никого не пускали сюда. Все же и внутри Кремля от «пожарного зною» погибли раненый воевода князь Иван Бельский, придворный доктор Арнольф Линзей, 25 английских купцов и еще множество людей. Задохнулись и сгорели также татары, пытавшиеся грабить посадские дома и дворы.
Шесть часов бушевал огонь (по другим известиям, пожар продолжался три часа) и утих сам собой, истребив все, что могло гореть, в том числе и опричный дворец царя, возведение которого стоило огромных средств. «После пожара, - говорит Штаден, - ничего не осталось в городе - ни кошки, ни собаки». Посреди дымящихся развалин, заваленных грудами обгоревших трупов людей и животных, возвышался один полуразрушенный Кремль.
Поживиться в Москве было нечем. На другой день Девлет-Гирей, наблюдавший пожар из окрестностей села Коломенского, так и не вступив в Москву, повел орду назад в степь по Рязанской дороге. По пути он «положил впусте у великого князя всю Рязанскую землю... ». Подобного разорения здесь не помнили со времен Батыя. Цветущая земля была превращена в пустыню. «Рязанская земля такая прекрасная страна, - пишет один иностранец, посетивший ее вскоре после набега крымцев, - что подобной ей я и не видывал. Если крестьянин высевает 3-4 четверти, то ему еле-еле хватает сил, чтобы собрать урожай. Земля тучна... В этой стране много лип, а в них пчел и меду ... »; теперь «большая часть дворов и острогов стоят в ней пустыми, ocтальные сожжены». Татары разорили 36 городов к югу от Оки. Крымский посол в Польше рассказывал о баснословной добыче, захваченной ханом в этом походе; по мимо прочего, он уверял, что татары захватили на Руси 60 000 пленников и еще такое же количество людей умертвили.
Немецкий инженер и первый лётчик-исследователь разработал, построил и испытал одиннадцать летательных аппаратов. Научное обоснование причин парения птиц, сделанное Лилиенталем и продолженное Н. Е. Жуковским, во многом определило развитие авиации. Совершил свыше двух тысяч полётов на планёрах собственной конструкции. В отличие от многих пионеров авиации не пытался сразу взлететь, а долго бегал по холмам, пытаясь определить центр подъёмной силы. Первый «полёт» совершил просто поджав колени.
Впервые разработал биплан, когда, решив увеличить площадь крыла, обладавшего ограниченным запасом прочности, сделал надстройку из ещё одного крыла. Необходимым условием полётов считал «птичье чутье» (способность предугадывать порывы ветра и др.) которое, по его мнению, приобреталось с опытом полётов.
В 1866 году Отто стал практикантом на машиностроительном заводе Шварцкопфа и вскоре получил приглашение поступить в небольшое конструкторское бюро при нём же. Летом 1870 года Отто с отличием завершил обучение в Королевской ремесленной академии, был призван в армию во время недолгой франко-прусской войны.
Осенью 1881 года Лилиенталь задумал поправить финансовые дела более надёжным способом и открыл в Берлине мастерскую по изготовлению котлов. Недостатка в заказах не было, мастерская превратилась в завод, а Отто пристроил к ней участок, предназначенный для работы над летательными аппаратами.
Отто Лилиенталь погиб в Берлине во время полёта 10 августа 1896 года. Его планер перевернуло внезапным порывом ветра и он сломал позвоночник. Перед смертью сказал своему брату Густаву: «Жертвы должны быть принесены» (в других источниках «Жертвы неизбежны»).
Американские изобретатели братья Райт использовали идею Лилиенталя при создании первого в мире самолёта. Имя Отто Лилиенталя носит берлинский аэропорт Тегель, а также населённый пункт под Бременом.
Посмотреть на полеты Лилиенталя приезжает профессор Московского высшего технического училища Николай Егорович Жуковский, занимающийся теорией полета. Это было в 1895 году.
Полеты Лилиенталя произвели на маститого ученого огромное впечатление. По возвращении в Россию Жуковский выступил с докладами и публичными лекциями по авиации и, в частности, так сказал в одном из выступлений о полетах Отто Лилиенталя: "Подъезжая к Берлину, я думал о том направлении, которое получает теперь разрешение задачи аэронавтики, Стоящая громадных денег трехсотсильная машина Максима с ее могучими винтовыми пропеллерами отступает перед скромным ивовым аппаратом остроумного немецкого инженера, потому что первая, несмотря на ее большую подъемную силу, не имеет надежного управления, а прибором Лилиенталя экспериментатор, начиная с маленьких полетов, прежде всего научается правильному управлению аппаратом в воздухе".
Впервые привлёк к себе внимание в 1775 году, объяснив магнетизмом способность священника Гасснера исцелять бесноватых одной силой молитвы. В дальнейшем занимался вопросами практического применения магнетизма. Месмер практиковал в Вене до 1777 года, когда получило огласку его неудачное лечение (и по слухам, интимная связь) с придворной пианисткой, девицей Парадиз. «Здесь объявили меня шарлатаном, а всех, кто верит мне, дураками», — с горечью писал Месмер о своём конфликте с императорским двором.
В 1778 г. Месмер перебрался в Париж, где снял квартиру на Вандомской площади. С этого времени начинается его европейская слава. В пациенты к Месмеру записались многие французские аристократы (включая маркиза де Лафайета), а слава дошла доМарии-Антуанетты. На групповых сеансах десятки пациентов лечили погружением ног в фонтан с намагниченной водой, тогда как руками они держались за провода, присоединенные к «магнетизированным» деревьям. Сам Месмер аккомпанировал этому действу на фортепьяно или стеклянной гармонике.
Деятельность Месмера обеспокоила медицинский факультет Сорбонны, который объявил ему войну в сатирических журналах и памфлетах. В 1784 г. идеи Месмера стали предметом рассмотрения двух научных комиссий, в которые входили такие светила науки, как Антуан Лавуазье и Бенджамин Франклин. Учёные мужи пришли к заключению, что единственной причиной месмерических феноменов является чрезмерно возбуждённое воображение пациента.
Чтобы заглушить голоса скептиков и «научной инквизиции», Месмер организовал Общество вселенской гармонии (Soci?t? de l’Harmonie Universelle), которое накануне революции насчитывало 430 членов. Отделения общества действовали в Страсбурге, Лионе, Бордо, Монпелье, Байонне, Нанте, Гренобле, Дижоне, Марселе, Кастре, Дуэ и Ниме. Штаб-квартирой общества служил роскошный особняк Куаньи в центре Парижа. В качестве казначея общества Месмер обзавёлся состоянием в 344 тыс. ливров и стал самым богатым учёным Европы.
Французская революция лишила Месмера клиентуры и поставила его жизнь в опасность. Он бежал из Франции в Германию, где следы его затерялись. О последних двадцати годах его жизни не сохранилось практически никаких сведений. Первое развёрнутое жизнеописание Месмера составил в 1856 г. Юстинус Кернер.
В 1776 году Месмер пришел к заключению, что магнитотерапия благоприятно действует на пациента, но не благодаря самому магниту, а в результате действия таинственной силы — флюида, исходящей от магнетизера. Эта сила, названная им «животным магнетизмом», якобы может накапливаться, усиливаться за счет зеркал или звука и передаваться другим с целью устранения болезней.
По мнению Месмера, неравномерное распределение флюида в организме вызывает болезни, а добиваясь гармонического перераспределения флюида, можно излечить болезнь. Месмер писал: «Животный магнетизм (флюид) передается прежде всего посредством чувства. Только чувство позволяет постигнуть эту теорию». Он утверждал, что флюиды врача передаются больному за счёт магнетических пассов и прикосновений, прямо или опосредованно.
[CENTER]Месмеров чан с водой
[/CENTER]
Под влиянием этих идей Месмер разработал психотерапевтический прием лечения, который был назван им «бакэ» (от фр. baque — чан). Суть его в том, что несколько пациентов располагается вокруг деревянного чана с водой, в крышку которого через специальные отверстия вставлены намагниченные железные стержни. В условиях группового сеанса пациенты прикасались к ним и друг к другу, создавая цепь, по которой «циркулировал» флюид. Магнетизер при этом должен был коснуться чана, передавая через него целительную энергию всем пациентам одновременно..
Месмер полагал, что в состоянии магнетического сна или транса некоторые люди могут предвидеть будущее и прозревать далекое прошлое, способны видеть внутренние органы — как свои, так и других людей, распознавать болезни, определять средства лечения и т. п. При этом механизм лечения имел, по его мнению, сугубо физиологическое, а не психологическое содержание.
Феномен месмеризма способствовал формированию научных представлений о гипнозе и практических методов гипнотерапии. Оказал существенное влияние на философию романтизма.
Месмер ввёл в научный оборот термин «раппорт», означающий физический контакт, благодаря которому происходила передача «флюида». Впоследствии «раппорт» в гипнотерапии стал означать словесный контакт гипнотизера с пациентом, находящимся в гипнотическом состоянии.
Образ Месмера в искусстве
Фильм Роджера Споттисвуда «Месмер» (1994), в роли доктора Месмера — Алан Рикман.
Месмер послужил прототипом главного героя романа П. Энквиста «Пятая зима магнетизера».
В романе «Смотритель» В. Пелевин использует прямые отсылки и факты из жизни и практики немецкого учёного.
Отцом мальчика был деревенским пастором, который владел деревянным домиком и садом, где Карл впервые познакомился с миром растений. Будущий ученый собирал их, сушил, сортировал и формировал гербарии. Карл получил начальное образование в местной школе. Интересно, что учителя считали Линнея малоспособным ребенком.
В надежде на получение сыном медицинского образования родители решили отправить его в университет, находящийся в Лунде. Через год Линней перебрался в Упсалу. Будущий ученый получил здесь высшее ботаническое образование. Через некоторое время биография Карла Линнея была отмечена важным событием. Шведское Королевское научное общество решило отправить Карла в научную экспедицию в Лапландию. Из путешествия Линней привез большую коллекцию минералов, животных и растений. 9 ноября 1732 года ученый представил Королевскому обществу отчет об увиденном во время экспедиции.
"Флора Лапландии" - первый труд Карла Линнея по ботанике, который он написал на основе этого путешествия. Однако славу он завоевал совсем небольшим трудом (всего 12 страниц), опубликованном в Лейдене (Голландия) в 1735 году. Сочинение называется "Система природы".
Карл создал классификацию органического мира. Два латинских названия получило каждое растение и животное. Первое из них служило обозначением рода, а второе - вида. Джон Рей (годы жизни - 1627-1705) ввел в биологию понятие вида в отношении индивидов, отличающихся друг от друга не больше, чем различаются дети одних родителей. Карл Линней определил все виды животных и растений, известных в то время.
Важной заслугой Линнея является то, что в 10-м издании его труда "Система природы", появившемся в 1759 году, ученый применил понятие бинарной номенклатуры и ввел его в употребление. Binarius в переводе с латыни означает "двойной". Каждый биологический вид в соответствии с этим обозначается с помощью двух латинских названий - видового и родового. Понятие "вид" Линней определил, пользуясь как физиологическим критерием (наличие плодовитого потомства), так и морфологическим, о котором говорил Джон Рей. Карл установил соподчинение между следующими категориями системы: вариация, вид, род, отряд (порядок), класс. Вся общепринятая ботаническая и зоологическая номенклатура на латинском берет начало именно с этого труда.
Линней, получив в Голландии (Гарткали) степень доктора медицины, провел 2 года в Лейдене. Именно здесь у него оформились гениальные идеи упорядочить в систему все 3 царства природы. Находясь в Голландии, ученый издал главные свои труды. Стоит, однако, отметить, что важнейшее место в классификации Линнея заняла в зоологии "Система природы", а в ботанике - труд "Виды растений". В 1761 году вышло второе издание этого сочинения по ботанике. В нем было описано 7540 видов и 1260 родов растений. При этом разновидности выделены отдельно.
Линней разделил всех животных на шесть классов: насекомые, черви, рыбы, амфибии, птицы, млекопитающие. К классу амфибий относились пресмыкающиеся и земноводные, к червям - все формы беспозвоночных, известные в его время (за исключением насекомых). Достоинством предложенной ученым классификации является то, что человек отнесен к отряду приматов класса млекопитающих. Таким образом, Линней включил его в систему животного царства.
На этом не остановился Карл Линней. Вклад в биологию его касался классификации не только животных, но и растений. Линней делил все существующие в природе их виды на 24 класса. Ученый признавал наличие у них пола.
В оригинальной шкале Цельсия температура замерзания воды принималась за 100 градусов,
а кипения воды — за 0. Эта шкала была перевёрнута Карлом Линнеем, и в таком виде используется до нашего времени.
Международный день биологического разнообразия, отмечаемый во всем мире.
Данный праздник посвящен всем живым существам и растениям на нашей планете. Главной причиной его учреждения стала обеспокоенность мирового сообщества постоянным сокращением биологического разнообразия на Земле.
В 2000 году Генеральная Ассамблея приняла решение учредить специальный праздник, а отмечать его начали с 2001 года. Отмечается он 22 мая, т.к. в этот день в 1992 году состоялось принятие согласованного текста Конвенции о биологическом разнообразии.
Ранее этот праздник решено было отмечать 29 декабря. В этот день в 1994 году эта конвенция вступила в силу. Однако на это время года в мире, итак, приходилось большое количество праздников. По этой причине, новому празднику не уделялось должного внимания. В результате, было принято решение об изменении этой даты...
Всемирный союз охраны природы выделяет семь основных факторов, способствующих потере биологического разнообразия:
утеря и фрагментация естественной среды;
конкуренция со стороны инвазивных видов;
загрязнение окружающей среды;
глобальные климатические изменения;
опустынивание;
рост населения и чрезмерное потребление;
безрассудное использование природных ресурсов.
Многие из этих факторов являются результатом деятельности людей. Около 60% экологической системы деградирует или используется безрассудно, что ведет к потере биологического разнообразия и тяжелым последствиям, которые в ближайшие 50 лет могут усугубиться...
22 мая 1859 года родился Сэр Артур Игнейшус (в устаревшей передаче — Игнатий) Конан Дойл (Дойль)
( 22 мая1859, Эдинбург — 7 июля1930, Кроуборо, Суссекс) — английский писатель (по образованию врач), автор многочисленных приключенческих, исторических, публицистических, фантастических и юмористических произведений. Создатель классических персонажей детективной, научно-фантастической и историко-приключенческой литературы: гениального сыщика Шерлока Холмса, эксцентричного профессора Челленджера, бравого кавалерийского офицера Жерара. Со второй половины 1910-х годов и до конца жизни — активный сторонник и пропагандист идей спиритуализма.
Артур Игнатиус Конан Дойл родился в столице Шотландии г. Эдинбурге на Пикарди-плейс. Его отец Чарльз Алтамонт Дойл, художник и архитектор, женился в возрасте двадцати двух лет на Мэри Фоли, молодой женщине семнадцати лет, 31 июля 1855 года. Мэри имела страсть к книгам и была главным рассказчиком в семье, наверное именно поэтому, в последствии Артур очень трогательно вспоминал о ней. К сожалению, отец Артура был хронический алкоголик, и поэтому семья иногда бедствовала, хотя глава семьи и был, по словам своего сына, очень талантливым художником. В детстве Артур много читал, имея совершенно разносторонние интересы. Его любимым автором был Майн Рид, а любимой книгой - "Охотники за скальпами".
После того, как Артур достиг девяти лет, богатые члены семейства Дойл предложили оплачивать его обучение. В течение семи лет он должен был ходить в школу-интернат иезуитов в Англии в Ходдер - подготовительная школа для Стоунихерста (большая закрытая католическая школа в Ланкашире). Спустя два года Артур перебрался из Ходдера в Стоунихерст. Там преподавали семь предметов: азбуку, счет, основные правила, грамматику, синтаксис, поэзию, риторику. Питание там было достаточно скудное и не имело большого разнообразия, которое, тем не менее, не сказывалось на здоровье. Телесные наказания были суровыми. Артур в то время часто подвергался им. Орудием наказания служил кусок резины, размером и формой напоминавший толстую галошу, которым били по кистям рук.
Именно в течение этих трудных лет, учась в школе-интернате, Артур понял, что обладает талантом к сочинительству историй, поэтому он был часто окружен собранием из восхищенных молодых студентов, слушающих удивительные истории, которые он сочинял, чтобы развлечь их. В одни из Рождественских каникул, в 1874 году, он на три недели, по приглашению своих родственников, едет в Лондон. Там он посещает: театр, зоопарк, цирк, Музей восковых фигур мадам Тюссо. Он остается очень доволен этой поездкой и тепло отзывается о своей тетушке Аннет, сестре отца, а также дядюшке Дике, с которым, в последствии, будет находиться, мягко сказать, не в дружеских отношениях, в связи с несовпадением взглядов на его, Артура, место в медицине, в частности, должен ли он будет стать католическим врачом... Но это далекое будущее, а пока еще предстоит закончить университет...
На последнем годе обучения Артур издает журнал колледжа и пишет стихи. Кроме того, он занимается спортом, главным образом крикетом, в котором достигает неплохих результатов. Он отправляется в Германию в Фельдкирх учить немецкий язык, где продолжает с увлечением заниматься спортом: футбол, футбол на ходулях, катание на санках. Летом 1876 года Дойл едет домой, но по дороге заезжает в Париж, где живет несколько недель у своего дяди. Таким образом, в 1876 году он получил образование и был готов к встрече с миром, а также желал восполнить некоторые из недостатков его отца, который к тому времени стал сумасшедшим.
Традиции семейства Дойл диктовали следовать артистической карьере, но все же Артур решил заняться медициной. Это решение было принято под влиянием доктора Брайена Чарльза, степенного, молодого квартиранта, которого мать Артура взяла, чтобы как-то сводить концы с концами. Этот доктор получил образование в Университете Эдинбурга, и поэтому Артур решил учиться там же. В октябре 1876 года Артур становится студентом медицинского университета, перед этим столкнувшись еще с одной проблемой - не получением заслуженной им стипендии, которая так была нужна ему и его семье. Эдинбургский университет посещали и многие, в будущем известные авторы, такими как, Джеймс Барри и Роберт Луи Стивенсон. Но на Артура наибольшее влияние оказал один из его преподавателей - доктор Джозеф Белл, который был мастером наблюдательности, логики, выводов и обнаружения ошибок. В будущем он стал прототипом Шерлока Холмса.
Учась, Дойл старался помочь своей семье, которая состояла из семи детей (ещё две дочери умерли в младенчестве): Аннет, Конни, Лотти,Иды, Иннеса, Додо и Артура, который и зарабатывал деньги в свободное от учебы время, путем ускоренного изучения дисциплин. Он работал и аптекарем, и помощником различных докторов... В частности, в начале лета 1878 года Артур нанимается учеником и фармацевтом к доктору из беднейшего квартала Шеффилда. Но уже через три недели доктор Ричадсон, так его звали, расстается с ним. Артур не оставляет попыток подзаработать пока имеется возможность, идут летние каникулы, и через некоторое время попадает к доктору Эллиоту Хору из деревни Рейтон из Шроншира. Эта попытка оказалась более успешная, в этот раз он проработал 4 месяца до октября 1878 года, когда необходимо было приступать к занятиям. Этот доктор хорошо отнесся к Артуру, и поэтому следующее лето он вновь провел у него, работая ассистентом.
Дойл много читает и спустя два года после начала образования решает попробовать себя в литературе...
"Вы смотрите, но вы не замечаете, а это большая разница."
"Детская душа обладает упругостью."
"Гений - это бесконечная выносливость."
"Ручьи могут течь из одного источника, и все же иные бывают чистыми, а иные - мутными."
На могиле писателя высечены слова, завещанные им лично:
«Меня не поминайте с укоризной,
Если увлек рассказом хоть немного
И мужа, насмотревшегося жизни,
И мальчика, пред кем еще дорога…» С сайта WWW.ZATEEVO.RU