Обезьяны читают чужие мысли
Человекообразные обезьяны связывают чужие неправильные поступки с чужими неправильными мыслями.
В чтении чужих мыслей нет никакой мистики – мы действительно можем понять, что у другого в голове, основываясь на его действиях, выражении лица, интонации, сказанных словах и т. д. Вот обычный пример: если ребёнку показать, как человек прячет в ящик стола шоколадный батончик, потом выходит из комнаты, и в это время кто другой забирает батончик из ящика – то куда, по мнению наблюдателя, заглянет вернувшийся в комнату тот, первый?
Дети отвечают, что в ящик, и совершенно правильно отвечают – они понимают, что вышедший не видел, как его батончик забирают, и потому продолжает думать, что он лежит там же, куда он его положил. Умение понять, почему кто-то другой «продолжает думать» и что именно он «продолжает думать», и называется чтением мыслей, хотя корректнее называть это умением моделировать чужое психическое состояние (в английском будет короче – theory of mind, или «теория разума»). Без моделирования чужого психического состояния невозможна сложная социальная жизнь – без «теории чужого разума» нам не понять другого, без неё нет эмпатии, без неё невозможно обучение, и считается даже, что «theory of mind» необходима для полноценного развития языковых способностей.
И, как это часто бывает с высшими когнитивными функциями, долгое время казалось, что «чтение мыслей» есть сугубо человеческая способность. Со временем, однако, стали появляться работы, в которых человекообразные обезьяны демонстрировали способность понимать других: в экспериментах шимпанзе действовали так, как если бы они осознавали, что видел их товарищ, что он знает (например, о спрятанной еде) и каковы мотивы его действий (украсть спрятанное).
Однако у способности моделировать чужую психику есть несколько ступеней, и одна из самых высоких – умение понять, что другой внутренне неправ, что его представления о мире ошибочны, что того, во что он верит, не существует. Пример, с которого мы начали, с перепрятанным батончиком – как раз случай «ложных представлений о мироустройстве» (почему именно ложных, неважно, главное, что то, что у человека в голове, не соответствует порядку вещей). И вот понять ошибочность чужой позиции обезьяны уже как будто были не в состоянии; более того, считалось, что дети до четырёх лет тоже не могут оценить верность чужих убеждений.
Но в 2007 году, после новых экспериментов с двухлетними детьми, оказалось, что они вполне понимают, что другой может ошибаться (в экспериментах использовали трюк, похожий на фокус с шоколадным батончиком – человек искал вещь там, где её не было, и дети знали, что он будет искать её именно там). И тогда возникла мысль, что, может быть, и обезьян стоит перепроверить на способность видеть ложные мысли.
Кристофер Крупенай (Christopher Krupenye) вместе с коллегами из Университета Дьюка, Университета Киото и Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка сняли несколько фильмов про конфликт человека и обезьяны (в роли обезьяны тоже был человек, только в «костюме Кинг Конга»). Сюжет был такой: «обезьяна» крала у человека камень и прятала его в один из ящиков, причём так, что человек видел, в какой ящик, а человека прогоняла. Затем «обезьяна» перепрятывала украденное в другой сундук, и тут как раз возвращался человек с палкой. Прогнав обезьяну, он начинал искать камень.
Видео показывали тридцати обыкновенным шимпанзе, шимпанзе бонобо и орангутанам. Чтобы понять, куда смотрят животные, исследователи использовали технологию, позволяющую отслеживать движения глаз. Разумеется, не все обезьяны вообще вникали в интригу, и, когда человек возвращался, чтобы забрать камень, лишь 22 из 30 приматов смотрели на ящики. Но при том 17 из этих 22 неотрывно смотрели на ящик номер один, куда камень клали вначале. (Вообще же опытов был несколько, и раз от разу конкретное число заинтересованных зрителей было разным, но, так или иначе, на ящик номер один смотрели от 2/3 до 3/4 всех подопытных.) То есть, как пишут в Science авторы работы, обезьяны, следящие за сюжетом, понимали, что человек пойдёт туда, куда, как он думает, спрятана украденная вещь, и взгляд зрителей предугадывал действия актёра – хотя, подчеркнём, сами зрители знали, что всё уже перепрятано.
У новой работы, как пишет портал Science, есть существенные отличия от предшествующих экспериментов на ту же тему. Во-первых, тут не задействовали еду – приматы просто смотрели на разыгрываемую сценку. Если бы от обезьян что-то просили сделать за угощение, то включались бы дополнительные механизмы самоконтроля, которые искажали бы картину «теории разума». Конечно, без еды даже шимпанзе трудно заинтересовать какими-то абстрактными вещам, но здесь удалось выйти из положения – на видео сняли социальный конфликт, а приматы к таким вещам очень чувствительны и всегда с интересом наблюдают за развитием событий. Во-вторых, внимание животных отслеживали непосредственно по движению глаз, от них не требовалось никаких дополнительных знаков, сигналов и тому подобного.
Психологи, которые обнаружили у двухлетних детей способность понимать чужие ложные представления, говорят о том, что опыт с обезьянами почти полностью повторяет их эксперимент с детьми – там тоже использовали систему слежения за движениями глаз – и, в общем, почему бы не признать, что такая же способность и у человекообразных приматов. С другой стороны, насчёт «теории разума» у обезьян есть масса других результатов, и все они говорят о том, что у приматов (кроме человека, естественно) способность моделировать чужое психическое состояние ограничивается лишь чужими мотивами, осведомлённостью, эмоциями и т. д. Возможно, дальнейшие исследования помогут согласовать новые данные со старыми – не исключено, что способность видеть ложные мысли у шимпанзе и прочих проявляется не всегда, а только в определённых ситуациях.
Однообразное поведение сплачивает коллектив
Тот, чьё поведение отличается однообразием и предсказуемостью, имеет больше шансов стать лидером – по крайней мере, среди рыб.
Многим животным, от рыб и саранчи до зебр в национальном парке Серенгети, свойственно социальное поведение. Жизнь в коллективе помогает, прежде всего, защититься от врагов, найти пищу и вообще выжить. Чтобы коллектив не распался, все его члены должны взаимодействовать друг с другом – задача не из легких, поскольку особи могут сильно отличаться друг от друга какими-то поведенческими особенностями, каковые особенности к тому же могут изменяться со временем. Очевидно, для коллектива было бы выгоднее, чтобы те, кто в него входит, вели себя более-менее постоянно, однообразно. С нашей точки зрения это очень скучно; известно, что английский писатель и философ Оскар Уайльд считал постоянное однообразное поведение «последним приютом лишенных воображения людей». Однако для социальных животных постоянство поступков – и, следовательно, их предсказуемость – может быть очень полезной, как показывают результаты исследований Христоса Иоанну (Christos Ioannou) Бристольского университета и Саши Доула (Sasha R. X. Dall) из Эксетерского университета.
Биологи экспериментировали с трёхиглыми колюшками (Gasterosteus aculeatus), которые жили в аквариумах поодиночке или в группах по две или по четыре особи. Чтобы найти еду, рыбам необходимо было покинуть убежище и проплыть через весь аквариум. Оказалось, что какой бы храброй и решительной ни была рыба, лидером, который ведёт группу к пище, окажется не она, а та, чьё поведение отличается устойчивостью и однообразием в различных ситуациях. С другой стороны, такие однообразно-устойчивые особи, оказавшиеся на вторых ролях, быстрее взаимодействовали с вожаком образовавшейся стаи, быстрее входили к нему в подчинение – и в результате гарантированно получали большую часть пищи. Группы рыб, состоявшие из особей с постоянными поведенческими реакциями, оказывались более сплочёнными, что позволяло принимать всей стае правильные решения. По словам самого Христоса Иоанну, «важно не то, как вы будете действовать в коллективе, но насколько постоянно и последовательно вы делаете то, что определяет успех и сплоченность группы».
Полностью результаты опубликованы в журнале Scientific Reports. Авторам работы впервые удалось доказать, что однообразное поведение выгодно для социальных животных; кроме того, новые данные проливают свет на то, как определенные индивидуальные черты поведения развиваются с течением времени и в разных жизненных ситуациях. «При изучении группового поведения на устойчивость реакций животных обращают внимание не слишком часто. Наши результаты прокладывают путь для будущих исследований, в которых будут учитывать не только усреднённые особенности особей, но также и различия их поведенческих реакций, и что важно, постоянство этих реакций во времени», – говорит Христос Иоанну.
Шмели учатся друг у друга
Понаблюдав за тем, как товарищ с помощью сложных манипуляций добывает еду, другие шмели потом могут в точности повторить его действия.
Когда мы сталкиваемся с какой-то проблемой, мы либо стараемся решить её самостоятельно, либо ищем, как её решали до нас. Но такая способность перенимать друг у друга знания не есть сугубо человеческая способность. Например, такое часто можно наблюдать у обезьян: если кто-то из группы понял, как добраться до еды в хитроумно запечатанном контейнере, то скоро все члены группы будут без особых проблем проделывать то же самое.
Более того, как выяснили несколько лет назад зоологи из Сент-Эндрюсского университета, обезьяны могут осваивать знания по видеокурсу: когда обыкновенным игрункам показывали ролик с другими игрунками, которые открывали ящик с едой, то те, которые смотрели, успешно повторяли то, что увидели на экране ноутбука. И ладно бы приматы – в 2014 году исследователи из Венского университета опубликовали статью, в которой утверждали, что и попугаи способны перенимать чужой опыт, просто понаблюдав за другим попугаем.
На самом деле существует масса примеров того, как знания распространяются в сообществе животных по социокультурным каналам, однако до сих пор подобные вещи наблюдали только у млекопитающих и птиц. Высокий интеллект у позвоночных кажется нам вполне естественным, но, возможно, и беспозвоночные могут делиться друг с другом важной информацией?
С одной стороны, мы все знаем, что пчёлы, вернувшись с разведки, рассказывают другим о том, где можно найти много пыльцы и нектара. С другой стороны, пыльцу и нектар пчёлы ищут с незапамятных времён, и обмен соответствующей информацией доведён у них до автоматизма. А если перед ними поставить какую-нибудь нестандартную задачу, вроде той, которую решали обезьяны – достать еду из ящика?
Такой эксперимент выполнили Ларс Читтка (Lars Chittka) и его коллеги из Лондонского университета королевы Марии, правда, экспериментировали они не с пчёлами, а со шмелями. (Буквально на днях мы рассказывали про другую работу той же исследовательской группы – в недавно опубликованной статье в Science Читтка с коллегами описывали, как шмели становятся оптимистами, поев сладкого.)
Сам опыт выглядел так: насекомые должны были вытащить за верёвочку искусственный цветок с сиропом из-под плексигласовой пластины на ножках. Сначала шмели пили из «цветов», которые были спрятаны только наполовину, потом же кормушку убирали под плексиглас целиком – подлезть под пластину было невозможно, так что приходилось тянуть за верёвку. Шмели, как ни удивительно, и впрямь понимали, что от них требуется, и вскоре научились получать угощение, подтаскивая его к себе; как это происходило, можно посмотреть здесь.
За обученными шмелями сквозь прозрачную стенку клетки наблюдали два с половиной десятка других, которые подобную задачу – вытащить цветок с сиропом за верёвочку – сами никогда не решали. И большая часть из них – точнее, 60% – смогли повторить то, что они увидели, просто поглядев на действия их «продвинутого» коллеги.
Более того, когда знающего шмеля подсаживали в колонию «незнаек», и он там потом спустя какое-то время умирал, то знание всё равно продолжало распространяться среди членов колонии. Иными словами, работал механизм передачи информации, когда присутствие, так сказать, первопроходца, первоначального изобретателя технологии вовсе необязательно.
Полностью результаты экспериментов опубликованы в PLOS Biology. Сами авторы, по их словам, не знают, чему удивляться больше: то ли тому, что шмели в принципе способны освоить такие манипуляции, то ли тому, что они способны учиться друг у друга. Так или иначе, мы получили ещё одно доказательство того, что для некоторых когнитивных операций, которые кажутся нам достаточно сложными, вовсе не обязательно быть обладателем сложнейшего человеческого мозга.