Родился Герман Франц Мориц Копп в Ханау (Гессен) в семье врача. Изучал химию и физику в Гейдельбергском (1835-1836) и Марбургском (1836-1838 г.) университетах. С 1839 г. работал в Гисенском (с 1852 профессор), с 1864 г. в Гейдельбергском университетах. Президент Немецкого химического общества (1880).

Основные исследования посвящены проблеме взаимосвязи состава и свойств вещества. Изучал зависимость между удельными и молекулярными весами, между температурами кипения и составом, между удельными теплоёмкостями и природой простых тел, между составом и свойствами двойных систем. Установил (1842), что в рядах спиртов, карбоновых кислот и эфиров при переходе от одного гомолога к другому их мольные объёмы и температуры кипения изменяются на одну и ту же величину, характерную для данного ряда. Провёл (1878 г.) первое систематическое исследование спектров окрашенных соединений, установив их аналогию у веществ, сходных по химическому строению.

Автор четырёхтомного труда "История химии" (1843-1847), книг "Развитие химии в Новое время" (1873), "Материалы по истории химии" (тт. 1-3, 1869-1875), "Алхимия в Древнее и Новое время" (1886).

Умер в Гейдельберге 20 февраля 1892 года.

Источник. 

Иоганн Фридрих Вильгельм Адольф фон Байер родился в Берлине. Он был старшим из пяти детей Иоганна Якоба Байера и Евгении (Хитциг) Байер. Отец Байера был офицером прусской армии, автором опубликованных работ по географии и преломлению света в атмосфере, а мать – дочерью известного юриста и историка Юлиуса Эдуарда Хитцига. У мальчика рано проявился интерес к химии, а в 12-летнем возрасте он сделал свое первое химическое открытие. Это была новая двойная соль – карбонат меди и натрия. Окончив гимназию Фридриха Вильгельма, Байер в 1853 г. поступил в Берлинский университет, где в течение двух последующих лет занимался изучением математики и физики.

После года службы в армии Байер стал студентом Гейдельбергского университета и приступил к изучению химии под руководством Роберта Бунзена, незадолго до этого изобретшего лабораторную горелку, которую и назвали в его честь. В Гейдельберге Байер сосредоточил свое внимание на физической химии. Но после опубликования в 1857 г. статьи о хлорметане он так увлекся органической химией, что начиная со следующего года стал работать у занимавшегося структурной химией Фридриха Августа Кекуле в его лаборатории в Гейдельберге. Здесь Байер провел работу по исследованию органических соединений мышьяка, за которую ему была присуждена докторская степень. С 1858 г. в течение двух лет он вместе с Кекуле работал в Гентском университете в Бельгии, а затем возвратился в Берлин, где читал лекции по химии в берлинской Высшей технической школе.

Под влиянием увлеченности Кекуле структурой органических соединений Байер сначала исследовал мочевую кислоту. а начиная с 1865 г. – структурный состав индиго, высоко ценимого в промышленности синего красителя, названного именем растения, из которого его получают. Еще в 1841 г. французский химик Огюст Лоран в ходе исследований сложного строения этого вещества выделил изатин – растворимое в воде кристаллическое соединение. Продолжая опыты, начатые Лораном, Байер в 1866 г. получил изатин, использовав новую технологию восстановления индиго путем нагревания его с измельченным цинком. Примененный Байером способ позволил проводить более глубокий структурный анализ, чем процесс окисления, осуществленный Лораном.

Анализируя обратный процесс – получение индиго путем окисления изатина, Байер в 1870 г. впервые сумел синтезировать индиго, сделав, таким образом, возможным его промышленное производство. После того как в 1872 г. Байер переехал в Страсбург и занял место профессора химии в Страсбургском университете, он приступил к изучению реакций конденсации, в результате которых высвобождается вода. В ходе проведения реакций конденсации таких групп соединений, как альдегиды и фенолы, ему и его коллегам удалось выделить несколько имеющих важное значение красящих веществ, в частности пигменты эозина, которые он впоследствии синтезировал.

В 1875 г., после смерти Юстуса фон Либиха, Байер стал преемником этого известного химика-органика, заняв должность профессора химии в Мюнхенском университете. Здесь в течение более чем четырех десятилетий он был центром притяжения множества одаренных студентов. Более 50 из них стали впоследствии университетскими преподавателями.

Вернувшись к изучению точной химической структуры индиго, Байер в 1883 г. объявил о результатах своих исследований. Это соединение, по его словам, состоит из двух связанных «стержневых» молекул (их он назвал индолом). В течение 40 лет созданная Байером модель оставалась неизменной. Она была пересмотрена только с появлением более совершенной технологии.

Изучение красителей привело Байера к исследованию бензола – углеводорода, в молекуле которого 6 атомов углерода образуют кольцо. Относительно природы связей между этими атомами углерода и расположения атомов водорода внутри молекулярного кольца существовало много соперничавших между собой теорий. Байер, который по своему складу был скорее химиком-экспериментатором, нежели теоретиком, не принял ни одну из существовавших в то время теорий, а выдвинул свою собственную – теорию «напряжения». В ней ученый утверждал, что из-за присутствия других атомов в молекуле связи между атомами углерода находятся под напряжением и что это напряжение определяет не только форму молекулы, но также и её стабильность. И хотя эта теория получила сегодня несколько иную трактовку, ее суть, верно схваченная Байером, осталась неизменной. Исследования бензола привели Байера также к пониманию того, что структура молекул бензольной группы ароматических соединений, называемых гидроароматическими, представляет собой нечто среднее между кольцевым образованием и структурой молекулы алифатических углеводородов (без кольца). Это сделанное им открытие не только указывало на взаимосвязь между данными тремя типами молекул, но и открывало новые возможности для их изучения.

В 1885 г. в день 50-летия Байера, в знак признания его заслуг перед Германией ученому был пожалован наследственный титул, давший право ставить частицу «фон» перед фамилией. В 1905 г. Байеру была присуждена Нобелевская премия по химии «за заслуги в развитии органической химии и химической промышленности благодаря работам по органическим красителям и гидроароматическим соединениям». Поскольку в это время ученый был болен и не мог лично присутствовать на церемонии вручения премии, его представлял германский посол. Байер не произнес Нобелевской лекции. Но еще в 1900 г., в статье, посвященной истории синтеза индиго, он сказал: «Наконец-то у меня в руках основное вещество для синтеза индиго, и я испытываю такую же радость, какую, вероятно, испытывал Эмиль Фишер, когда он после 15 лет работы синтезировал пурин исходное вещество для получения мочевой кислоты».

Став нобелевским лауреатом, Байер продолжил исследования молекулярной структуры. Его работы по кислородным соединениям привели к открытиям, касающимся валентности и основности кислорода. Ученый также занимался изучением связи между молекулярной структурой и оптическими свойствами веществ, в частности цветом.

В 1868 г. Байер женился на Адельгейде Бендеман. У них родились дочь и два сына. Вплоть до своего выхода в отставку Байер продолжал с увлечением заниматься исследовательской деятельностью. Он пользовался глубоким уважением за свое искусство экспериментатора и пытливый ум. Несмотря на то что ученый получал много выгодных предложений от химических фирм, он отказывался заниматься промышленным приложением своих открытий и не получал никакого дохода от своей работы. «Байер обладал представительной и приятной внешностью, – вспоминал о нем в биографическом очерке Рихард Вильштеттер. – На его лице лежала печать ясности, спокойствия и силы ума, голубые глаза выразительно блестели, взгляд был проницательным». Умер Байер в своем загородном доме на Штарнбергском озере, неподалеку от Мюнхена, 20 августа 1917 г.

В число наград, полученных Байером, входила медаль Дэви, присужденная Лондонским королевским обществом. Он был членом Берлинской академии наук и Германского химического общества.

Источник. 

Ф. И. Рупрехт — выдающийся ботаник-систематик и флорист, основоположник русской генетической географии растений, лучший для своего времени знаток флоры нашего отечества. Особую известность Рупрехт приобрел своими образцовыми работами по систематике злаков и водорослей, а также классическим трудом «Геоботанические исследования о черноземе». Рупрехт изучал природу северо-восточных окраин Русской равнины (Малоземельскую тундру, полуостров Канин, остров Колгуев), бывшей Петербургской губ., черноземных областей и Кавказа, написал в результате этих исследований флористические монографии с богатым физико-географическим содержанием. Рупрехт развил применение ботаники при решении историко-геологических вопросов и впервые в истории науки указал на полную зависимость почвы от характера растительного покрова. Рупрехту наука обязана также первой классификацией местных флор нашего отечества по их относительной (геологической) древности, а также гипотезой о происхождении чернозема «сухопутным» путем.

Рупрехт родился 1 ноября 1814 г. во Фрейбурге, в округе Бреслау, в семье интендантского офицера австрийской армии. Детство Рупрехта прошло в походной обстановке действующей армии, и только после заключения мира семья Рупрехта обосновалась на постоянное жительство в Праге. Здесь молодой Рупрехт окончил гимназию и в 1830 г. поступил на медицинский факультет Пражского университета, где наряду с медициной усиленно изучал ботанику. С этой целью он ездил в Тироль и в Чехию, где собирал коллекции растений; кроме того, Рупрехт специально занимался монографическим изучением злаков. Результаты последнего были изложены Рупрехтом в работе «Tentamen agrostographiae universalis...»; она послужила диссертацией, за защиту которой ему в 1838 г. была присуждена степень доктора медицины.

В том же году Рупрехт по рекомендации акад. Триниуса был приглашен на должность консерватора Ботанического музея Академии наук; он без сожаления оставил свою медицинскую практику и весной 1839 г. переселился в Петербург. Здесь перед Рупрехтом открылось широкое поле для научного творчества. Однако выполнение обязанностей консерватора Ботанического музея отнимало у него много времени. Нужно было привести в порядок и определить необработанные богатейшие коллекции растений, накопившиеся в музее со времени его основания, составить их списки и сделать необходимые пополнения.

В науке, кроме злаков, которые пользовались у Рупрехта особым и неослабным вниманием, он много труда положил на изучение водорослей, посвятив им ряд исследований и в том числе считающиеся классическими «Illustrationes algarum...» (1840) и «Tange des Ochotskischen Meeres...» (1850). В первом труде дано описание водорослей, собранных кругосветной экспедицией Ф. П. Литке в северной части Тихого океана, в том числе ряд новых видов и родов, даны указания о местонахождениях отдельных водорослей, об условиях их жизни и распределения, о внутреннем строении, химизме и практическом значении. За это исследование Рупрехт получил Демидовскую премию. Второй труд, которому предшествовал целый ряд интересных статей (о росте и внутреннем строении осевых частей водорослей, о соотношениях флоры водорослей морей, разделенных Суэцким перешейком и др.), написан на основе материалов, собранных по инструкции Рупрехта А. Ф. Миддендорфом во время путешествия в Сибирь, а также на основе коллекций Вознесенского и Штубендорфа. Этот труд — очень полная альгологическая флора Охотского моря, в котором Рупрехт дал не простой список видов, а со сведениями о географии и условиях местообитаний водорослей и дал их систематику (с попыткой использовать для группировки видов строение органов оплодотворения; более полно эта идея была, однако, осуществлена им несколько позднее, в 1851 г.).

В 1841 г. Рупрехт предпринял (за счет присужденной ему Демидовской премии) экспедиционную поездку на север России, в районы Малоземельной тундры, не затронутые еще исследованиями А. Шренка. Морским путем он объехал Канин полу остров, Чешский залив и остров Колгуев, высаживаясь на берег и предпринимая большие экскурсии в глубь страны. При этом, кроме флористических исследований, Рупрехт с помощью своего спутника — физика А. С. Соловьева проводил географические, топографические и метеорологические наблюдения. Результатом этой экспедиции был труд Рупрехта «Flores Samojedorum Cisuralensium» (1845), в котором автор не только сообиает списки растений, произрастающих в посещенных им местах, но делает подробное сопоставление изученной им флоры с растительностью соседних северных областей и указывает на черты сходства и различий во флоре отдельных приполярных стран. Важным в работе является указание Рупрехта на то, что в обследованном им районе лес раньше простирался дальше на север, чем теперь.

С этим трудом тесно связана «Флора Северного Урала» (1854), написанная Рупрехтом на основе обработки ботанических материалов, собранных уральской экспедицией Русского географического общества под начальством Гофмана. В этой работе Рупрехт дает флористическое деление территории на несколько отделов: лесная полоса Западной Сибири, равнина Вишеры, Большая Самоедская тундра, арктические страны к северу и северо-западу от Уральского хребта и Уральский горный хребет. В то же время Рупрехт возражает против мнения, что Уральский хребет якобы составляет границу между европейской и сибирской лесными флорами. Напротив, последняя глубоко внедряется в еловую область Северной России. Растительность Уральского хребта бедна эндемичными видами и, видимо, мо ложе растительности Таймыра, Байкала и Алтая.

Эти две работы Рупрехта сыграли очень крупную роль в раз витии нашей ботанической географии и долгое время были единственными сводками по флоре нашего Севера.

Вскоре после женитьбы, в 1847 г., Рупрехт принял русское подданство и тем еще крепче связал себя с судьбами русской науки. В 1848 г. он был избран адъюнктом Академии наук, в 1853 г. экстраординарным, а в 1857 г. — ординарным академиком. Еще ранее, в 1851 г., Рупрехт был назначен помощником директора Петербургского ботанического сада, в 1855 г., после смерти Мейера, был избран на должность директора Ботанического музея Академии наук, а за год до этого (1854) Рупрехту была предложена профессорская кафедра в Петербургском педагогическом институте, которую он и занимал до самого закрытия института в 1859 г.

В Ботаническом саду главное внимание Рупрехта было приковано к изучению разводимых в саду однолетних растений.

Непрерывно высевая однолетники на грядах сада, Рупрехт тщательно наблюдал за устойчивостью видовых признаков и за влиянием на растения различных внешних условий. Результаты этих наблюдений остались почти совершенно не опубликованными, если не считать использования небольшой части их в его «Петербургской флоре» и в некоторых заметках (например, аз статье о влиянии солнечного затмения 1851 г. на растительность).

Начиная с 1853 г. Рупрехт предпринял ряд поездок по Петербургской губернии. Результатом их была работа «Flora Ingrica...», которая осталась, однако, незаконченной.

По предложению Академии наук Рупрехт в 1860 г. отправился в двухлетнее путешествие на Кавказ. Год он провел в Дагестане, а остальное время посвятил изучению флоры Грузии и местных экзотов. Кроме богатейших и разнообразных ботанических коллекций, вывезенных Рупрехтом из этого путешествия, он собрал также большой барометрический материал, сделав лично свыше 450 измерений и издав в 1863 г. «Барометрические измерения высот на Кавказе». Рупрехт дал и географическое описание некоторых мест Дагестана, в то время почти неизвестных и не исследованных.

С помощью барометрической нивелировки Рупрехт определил вертикальные границы растительности в горах Восточного Кавказа, показав, что они там проходят значительно выше, чем на Западном Кавказе, а также указал и пределы высот, достигаемых наиболее интересными культурными растениями.

Наблюдения над экзотами Грузии привели Рупрехта к заключению о возможности и рентабельности гораздо более широкого разведения их на Кавказе, особенно чайного куста и камфорного дерева, что и было блестяще подтверждено практикой растениеводства. К концу 1869 г. Рупрехт представил в Академию наук для издания первую часть «Флоры Кавказа». В этом труде Рупрехт дал подробные сведения о географии и топографии помещенных в этой работе видов, о их вертикальном распространении, о наличии молодого формообразования, чему, по его мысли, на Кавказе способствуют уединенные горные долины. За смертью автора «Флора Кавказа» осталась, однако, незаконченной.

Особо надо остановиться на работе Рупрехта «Геоботанические исследования о черноземе» (1866). Она имеет выдающееся значение как для физической географии, так и для геоботаники и объединяет отдельные статьи Рупрехта по этому вопросу, опубликованные в «Бюллетене Академии наук» в 1864 — 1866 гг. В этой работе Рупрехт встает перед нами как оригинальный и глубокий мыслитель, открывающий широкие связи между явлениями природы и утверждающий исторический метод в ботанической географии.

По мнению акад. К. И. Максимовича, мысль об исследовании чернозема у Рупрехта зародилась еще в 1861 г. при проезде на Кавказ через черноземную полосу России. Главный же материал по этому вопросу Рупрехт собирал позже, особенно в 1864 г., когда он предпринял специальную поездку вдоль всей северной границы черноземной области.

По Рупрехту, «чернозем представляет вопрос ботанический», но еще почти не исследованный с этой точки зрения, и задачу такого исследования Рупрехт взял на себя. Рассматривая особенности черноземной почвы, Рупрехт пришел к выводу, что чернозем не является ни морским илом, как это считал Паллас, ни лесной почвой, ни продуктом гниения торфа или водных растений (как считало большинство ученых его времени), а образовался на месте своего нахождения «сухопутным» путем в результате гниения травянистой степной растительности. Этот процесс идет гораздо медленнее, нежели, например, накопление торфа на болотах, и приводит к образованию чернозема двух родов: один род, более обычный, связан с просачиванием пере гноя в глубь «дилювиального» слоя почвы, другой — образуется на твердых горных породах непосредственно из самой гниющей растительности.

Анализ условий формирования черноземной почвы, расчет времени, необходимого для образования более или менее толстого почвенного слоя на курганах, сравнение этого слоя с образованием торфа и заболачиванием озер, а также с формированием лесных и луговых почв привели Рупрехта к ряду чрезвычайно важных и широких обобщений. Из них надо отметить следующие:

Важнейшим методом для познания более новой истории на шей планеты Рупрехт считал не геологию, а ботанику. «Ныне живущие растения, — писал он, — представляют как бы слова, которые, будучи правильно связаны, дают возможность читать историю земной поверхности до третичного периода».

Изучение флоры отдельных областей России привело Рупрехта к заключению, «что ныне живущая растительность неодинаковой древности, что ее распределение в различных областях произошло в различное время», и он впервые в науке предложил классифицировать наземные флоры России по их относительной древности: Первобытная флора, или «область творения», куда Рупрехт относил флору азиатских горных хребтов с подразделением по древности на альпийскую, горных лесов, черноземной степи и солончаков (самая молодая). Б. Области растительности первичного переселения, включающие (от более древних к более молодым): альпийскую область Урала, леса восточного и западного склонов Урала и черноземные степи России, среди которых Рупрехт различал древние с толстым черным перегноем, расположенные к югу от северной границы чернозема, и молодые с тонким серым перегноем на северной границе чернозема и в островах к северу от нее. В. Области растительности вторичного переселения, к которым он относил Финляндию, возвышенность и террасы к югу от 

Невы, Карельский перешеек, Валдай и др. К этим же областям Рупрехт относил и растительность новой суши, возникшей в результате осушения болот, и растительность сорную, распространяемую животными и человеком.

Наконец, надо отметить неоднократно подчеркиваемую Рупрехтом связь почвы и растительности с рельефом и, в частности, с высотой над уровнем моря. Однако эти связи для Рупрехта имеют значение лишь постольку, поскольку говорят о древности или молодости страны. Отдельные идеи Рупрехта имеют в на стоящее время только исторический интерес, но некоторые из них вполне современны и носят характер установившихся теорий (происхождение чернозема сухопутным путем из перегноя степной растительности, зависимость почвы от характера растительного покрова, зависимость современного распространения растений и богатства флор от геологической истории страны, неодинаковый возраст современных флор и ряд других).

Рупрехт умер 23 июля 1870 г. в Петербурге в расцвете творческих сил. В его лице отечественная ботаническая наука потеряла не только прекрасного знатока флоры нашего отечества, но прежде всего крупнейшего ученого-мыслителя, смело ставившего и решавшего коренные вопросы русской науки.

В честь Рупрехта в ботанике назван род растений из семейства гречишных, распространенных в Южной Америке (p. Ruprechtia), и ряд видов растений.

Источник. 

Родился Ш. Харлоу в городе Нашвилле (штат Миссури). В 1911 году закончил Миссурийский университет, обучение продолжал в университете Принстона под руководством Г. Н. Рессела. В период с 1914 по 1921 г. трудился в обсерватории Майнт-Вилсон, с 1921 по 1952 был директором Гарвардской обсерватории, с 1921 по 1956 занимал должность профессора астрономии в Гарвардском университете.

Ключевые работы Шепли Харлоу были направлены на изучение строения Галактики, а также исследование переменных звезд в различных галактиках. Им было открыто и изучено большое количество переменных звезд шаровых скоплений. Харлоу первый использовал метод определения расстояний при помощи цефеидов, в основе которого лежит открытая Х. Ливитт в 1908 году зависимость между периодом и светимостью для данных звезд. Шепли Харлоу статистическим путем нашел нуль-пункт данной зависимости, при помощи которой он смог оценить расстояния к ближайшим шаровым скоплениям; потом, поочередно применяя другие критерии, он смог определить расстояния (сотни тысяч световых лет) до скоплений, находившихся гораздо дальше.

Установил шкалу расстояний в Галактике. Опираясь на особенности полученного пространственного распределения шаровых скоплений, Шепли Харлоу была предложена модель Галактики, в соответствии с которой туманности и звезду образуют линзообразную плоскую систему с диаметром в 300 тысяч световых лет и с толщиной в 30 тысяч световых лет. Центр Галактики располагался в направлении созвездия Стрельца, а шаровые скопления формируют почти концентричную сферическую систему той же протяженности в Млечном Пути. Согласно модели Шепли, Солнце удалено от центра Галактики примерно на 50 тысяч световых лет. Сделанное Шепли открытие смогли изменить представления мира о Галактике в целом и расположении Солнечной системы в ней. После того шкалу галактических расстояний пересмотрели, но общую схему Галактики подтвердили.

В вопросах относительно спиральных туманностей, которые горячо обсуждались в начале 20-х гг., Шепли Харлоу придерживался ошибочной точки зрения, настаивая на их принадлежности к нашей Галактике. Впоследствии он стал одним из самых активных исследователей Галактики. Вместе с А. Эймз был составлен каталог ярких галактик, открыты первые карликовые галактики. Занимался детальным изучением переменных звезд в Магеллановых Облаках. Большой вклад Шепли Харлоу сделал в развитие Гарвардской обсерватории, которая во время его руководства стала крупнейшим центром исследований переменных звезд. Под конец жизни он осуществлял научно-популяризаторскую деятельность. Скончался 20 октября 1972 года.

Источник. 

Родился Александр Липпиш в Мюнхене. Позднее он вспоминал, что зарождение его интереса к авиации было связано с проведенной Орвиллом Райтом в сентябре 1909-го демонстрацией его ЛА на Темпельхофском поле. Однако, не взирая на произведённое самолётом Райта впечатление, Липпиш был намерен следовать стопам отца и поступать в художественную школу. Но разразившаяся в то время Первая мировая нарушила его планы. Во время службы в немецкой армии Липпишу предоставилась возможность полетать на самолётах в качестве воздушного фотографа и картографа.

После войны Липпиш работал с компанией Luftschiffbau Zeppelin GmbH, которая на протяжении минувшего столетия являлась ведущим разработчиком жёстких дирижаблей. Именно в это время Липпиш впервые заинтересовался "бесхвостыми" самолётами. В 1921-м первый разработанный им аппарат такого типа запущен в производство.

Это был планёр Lippisch-Espenlaub E-2, построенный совместно с немецким лётчиком и авиаконструктором Готтлобом Эспенлаубом. Это было лишь началом исследований в области аэродинамики, которые впоследствии были воплощены в полусотне проектов в 1920-х и 1930-х годах. Благодаря растущей репутации Липпиш был назначен директором Rh?n-Rossitten Gesellschaft (RRG), исследовательской группы, занимавшейся разработкой планёров.

Результатом работы Липпиша в RRG стал ряд аппаратов схемы "летающее крыло", обозначенных как Storch I - Storch IX, которые были созданы между 1927 и 1933 годами. Эти проекты не привлекли внимания правительства или частных лиц. Тем не менее, именно в это время в самолёт Липпиша Ente (Утка) стал первым в мире пилотируемым ракетным аппаратом. Планёр Ente совершил свой первый успешный полёт в 1928-м. Он буксировался обычным самолётом с поршневым двигателем, а после отделения от буксировщика включил ракетный двигатель. А вот второй испытательный полёт завершился взрывом двигателя.

Благодаря опыту работы с серией Storch, Липпиш решил сосредоточиться на конструкции самолётов с треугольным крылом. Этот интерес привел к появлению пяти самолётов, обозначенных как Delta I - Delta V, которые были построены в промежутке между 1931 и 1939-м. В 1933-м RGG была преобразована в Deutsche Forschungsanstalt f?r Segelflug - Немецкий институт планирующего полёта и Delta IV и Delta V были переименованы в DFS 39 и DFS 40 соответственно.

В начале 1939-го Reichsluftfahrtsministerium - Министерство Авиации Рейха направило команду Липпиша на работу на завод Мессершмитт для разработки высокоскоростных истребителей с ракетными двигателями, разработанными Гельмутом Вальтером. Команда Липпиша быстро адаптировала свою недавнюю разработку DFS 194 к работе с ракетным двигателем. Первый экземпляр самолёта совершил успешный полёт в начале 1940-го. Потомком этой модели впоследствии стал знаменитый Мессершмитт Ме.163 Комета.

Однако технически инновационная Комета не показала себя как эффективное оружие, и трения между Липпишем и руководством Мессершмитт усиливались. В 1943-м Липпиш был переведен в Вену в Luftfahrtforschungsanstalt Wien, чтобы сконцентрироваться на проблемах высокоскоростного полёта. В том же году он был удостоен степени доктора технических наук в Гейдельберге.

Исследования в аэродинамической трубе, проведенные в 1939-м, позволили Липпишу предположить, что треугольная форма крыла окажется оптимальным выбором для сверхзвукового полёта, и он приступил к работе над сверхзвуковым истребителем с прямоточным воздушно-реактивным двигателем, получившим название Lippisch P.13a. Однако к конце войны проект не продвинулся дальше опытного образца, планёра DM-1, который впоследствии был захвачен вооруженными силами США.

Липпиш был доставлен в Штаты в рамках операции, целью которой был поиск и перевозка в США германских военных специалистов и учёных. Достижения в области разработки ВРД делали возможным применение идей Липпиша на практике, и компания Convair заинтересовалась предложенной им гибридной моделью F-92.

Липпиш был доставлен в Штаты в рамках операции, целью которой был поиск и перевозка в США германских военных специалистов и учёных. Достижения в области разработки ВРД делали возможным применение идей Липпиша на практике, и компания Convair заинтересовалась предложенной им гибридной моделью F-92.

Для того, чтобы получить опыт работы с треугольным крылом, вначале был построен испытательный реактивный самолёт Модель 7003, который стал первым моторным летательным аппаратом с треугольным крылом, поднявшимся в воздух. Хотя ВВС США потеряли интерес к F-92, 7003, переименованный в XF-92A, предоставил Convair опыт разработки самолетов с треугольным крылом, который был использован в их более поздних моделях в 1950-60-х, в том числе F-102 Delta Dagger, F-106 Delta Dart и B-58 Hustler.

В 1950 - 1964 Липпиш работал в радиокомпании Коллинз в Сидар-Рапидс, штат Айова, которая имела авиаподразделение. Именно в это время его интерес смещается в сторону аппаратов, использующих экранный эффект. В результате на свет появились проекты необычных самолётов с вертикальным взлётом и аэродинамической лодки. Но Липпиш был вынужден прервать свою работу и уволится из компании - врачи поставили ему диагноз "рак".

После выздоровления в 1966 году он основал свою собственную исследовательскую компанию, Lippisch Research Corporation, которая привлекла внимание правительства ФРГ. Были построены прототипы как беспилотного самолёта с вертикальным взлётом Aerodyne, так и нескольких экранопланов, один из которых был впоследствии принят на вооружение ВМС США, в том числе и экспериментальные X-113, X-Craft 114 Aerofoil.

Липпиш умер в Сидар-Рапидс в начале 1976-го. Среди его бумаг, помимо чертежей реализованных на практике аппаратов, осталось немало концептов, выглядящих весьма фантастически. Но кому судить - где грань между фантастикой и смелой конструкторской мыслью?

Источник.